Турнир - [65]
– Постараюсь.
Дверь захлопывается.
Он попрощался. То есть…
Он попрощался со мной навсегда.
***
Когда я вталкиваю ключ в замочную скважину, внутри творится что-то вряд ли поддающееся описанию: гребанная буря.
Всё как всегда, если не считать, что всё, мать вашу, совсем по-другому.
Неспешный разговор и голоса, доносящиеся откуда-то из глубин дома, резко стихают. Я слышу шаги и дрожу так, как будто во мне сидит пятьдесят насквозь замерзших единорогов, а рядом нет ни огня, ни батареи.
Саске замирает напротив, непонятно для чего занеся руку. Мой ядовитый внутренний холод передается ему мгновенно. Лицо распрекрасное: ссадины покрылись коркой, синяки расцвели всеми цветами радуги, но хотя бы припухлость спала.
И глаза тоже распрекрасные – живые, блестящие, испуганные. Стоит ли говорить, что эта ебучая скотина выглядит в миллион раз лучше, чем я? У него треснутая губа – сексуальность, синяк на скуле и под глазом – тренд.
Взял и прибил бы к чертовой матери, этого полоумного Императора При Смерти.
Он молчит. Я тоже не могу и слова из себя выдавить. А что сказать, после того, как он назвал меня чудовищем и пожелал скорейшей смерти?
– Нару…
– Сдохни.
Так мы и стоим, выпиливая друг в друге узорчатые дырки, пока на сцене не появляется Итачи. Посмеиваясь, встревает между.
– Долго будете стоять? Народ, я все понимаю, у вас обида и проблемы, только давайте без рукоприкладства? А то, боюсь, второй раз вас разнять без десятка человек в запасе просто не получится.
– Ты в порядке? – после глобальной такой, говорящей паузы, интересуюсь у Итачи.
У этого паучьего говнюка, именуемого младшим Учихой, спрашивать не надо. И так видно, что жив-здоров, сверкает. Платье еще надеть и вот она, звезда вечера.
– Кабуто меня подлатал, спасибо за беспокойство, – мягко улыбается Нормальный Учиха. – А ты?
– Кабуто подлатал, – фыркаю, стягивая с себя куртку.
– Где был? Киба дозванивался Саске, чтобы наябедничать, что ты смылся без предупреждения.
– Свежим воздухом дышал.
Тут-то и наступает то, что я назвал бы ударом в спину, если бы не был предупрежден заранее.
Что-то тихо пикает – с лица Итачи вдруг слетает умиротворение и спокойствие. Я запинаюсь о собственную ногу, подрезанный болью в груди, как сухая трава – косой.
Что это? Я никогда не чувствовал…
– Наруто, где боль? Где? Отвечай! Сейчас же!
Чувствую его руки, как странно – именно руки Итачи поддерживают меня в этом неизящном пируэте к полу. Мы оба задыхаемся, глотаем один воздух и делимся такими говорящими взглядами, что все ранние «гляделки» с Саске рядом не стояли.
– Здесь, – хриплю я, ткнув куда-то в грудину.
– Что происходит? – сквозь весь этот кошмар прорывается надломленный голос Императора. Лучше бы просто заткнулся!
– У него Роза, – лепечет Итачи, взваливая на себя весь мой вес, весь целиком. Он матерится сквозь зубы и тащит меня на кухню – окосевшего, потерянного в пространстве. – Твою же… активирована…
– Роза? – пытаюсь вникнуть я.
– Этой хренью рабов заставляют слушаться, – путаясь в словах, отвечает Итачи, раскладывая меня на столе, как какую-то курицу. Стоит заметить, очень бережно. – Эта дрянь раскроется в твоей груди через десять минут. Если мы не успеем ее вытащить, ты умрешь.
Вот оно что.
Вот что ты хотел сделать, Хаку… проверить, смогу ли я выжить? Смогу ли я поднять ту тяжесть, что ты свалил на мои плечи?..
– Саске, дай нож! Твою мать, что ты стоишь, быстрее!
Кухня на мгновение меркнет, а потом я касаюсь руки Итачи – коротко, поверхностно. Учиху трясет. Еще одна операция по извлечению игрушки-для-рабов просто убьет его. Сколько раз он делал это с собой? Сколько раз… это делал сам Хаку?..
– Саске, – шепчу я. – Пусть это сделает Саске. Он сможет.
Наши взгляды перекрещиваются. Выродка – ни живой, ни мертвый, тяжелый, как многотонный булыжник. И мой. Способный оцарапать насмерть.
Он сможет, мы оба это знаем. А всё потому, что наша любовь так же сильна, как и ненависть. Теперь, судя по всему, мы умеем управлять каждым чувством по отдельности.
Так вот, сейчас мне нужна ненависть, Саске. Твоя – самая чистая и самая черная ненависть в мире.
Грудь разъедает новая боль, и я невольно выгибаюсь под чужой ладонью.
Может быть, у меня больше не будет возможности подумать об этом, но…
Как же я, черт возьми, его люблю.
Всего. До последней блядской реснички.
– Сдохни, Саске, – зачем я выкручиваюсь из рук Итачи? – Если не можешь – сдохни прямо сейчас!
И Тишина в своем маленьком карцере зачем-то прикрывает глаза.
Да уж.
Наверное, на это лучше не смотреть…
========== О котятах, дипломе и черном мире ==========
Ты улыбаешься в объятиях солнца…
Если друзья будут рядом, ты будешь жить дальше,
А вместо прежних войн в сердце воцарится покой.
Мир ждет только тебя.
(c) Renegade Five – Loosing Your Senses
Причина – следствие.
Вот что приводит людей к краю. Раз за разом, к самому обрыву в никуда.
Причина подводит, соблазняет, ведет за собой, а Следствие затягивает дальше. И ничего ты с этим не поделаешь, если оказался под влиянием Причины и заинтригован ее формами.
Мне в голову лезет какая-то чушь. Чушь – её всегда много. Самой разной чуши. Просто водоворот.
— Ты ещё пожалеешь, ублюдок! Я напишу о тебе слэш-фанфик и распространю так, что тобой всё пидоры в универе заинтересуются! — заорала Дашка, размазывая тушь по щекам. — Ну, напиши, — фыркнул я, ещё не догадываясь, к какой катастрофе это может привести. — Вряд ли ты обладаешь таким писательским талантом, дура. Типун бы мне на язык, а ещё лучше — в бетонный блок его или под пресс, ей-богу…
Прошло два года с тех пор, как нашумевшее мероприятие объединило двух непримиримых врагов. И все бы хорошо, но нашелся человек, который посчитал, что имеет право втянуть иллюзионистов в жестокую и опасную игру, где основная ставка - жизнь. Хотите знать, что из этого выйдет?.. Билеты приобретайте в кассе. И не забудьте захватить попкорн!
Восток, своей очаровательной медлительностью и бьющей через край энергией, этот жаркий и пряный котел, где смешались сотни народов и культур, корнями врос в мое сердце и душу. А что такое поэзия, как не отпечаток смертной души? Поэзия – это всегда правда, глубоко личная и глубоко печальная, а иногда – радостная, как сама жизнь.
Автор этой книги известный уральский писатель Виктор Брусницин — лауреат нескольких авторитетных литературных конкурсов: Международного литературного конкурса имени Михалкова (Москва), конкурса «Русский Stil» (Германия), дипломант конкурса «Зов Нимфея» (Украина), финалист конкурса «Литературная Вена» (Австрия) и других.В данную книгу вошли несколько произведений В. Брусницина: две повести и рассказы, написанные в разное время и в различных жанрах.Повесть «Мой милый Фантомас» представляет собой загадочную криминальную историю, сопряженную с такими чудесами, что диву даешься.
Некоторые вещи, к которым мы давно привыкли и никогда бы не посчитали их страшными, могут наводить дикий ужас, при определённых обстоятельствах. Если в семье простого человека произойдёт заурядное событие, но причины происходящего останутся неизвестными, то человеческий мозг быстро переведёт ситуацию в разряд пугающей. Просто солнечный зайчик на потолке сведёт с ума семью, заставив искать причины своего появления. Главный вопрос, который так и не сможет задать себе глава семейства: какая цель его появления в их квартире? Ведь он зачем-то пришёл...
Он всегда приходит без приглашения во тьме ночной. Имя этому гостю Страх, черный человек, Король Кошмаров. Но разве так страшны иллюзии, если сравнивать с тем, что выплескивает водопадом реальность? Бугимен после поражения ищет способ восстановить свою силу и выместить гнев. Казалось бы, явиться к той, что постоянно видит кошмары — лучшее решение. Но так ли все просто?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.