Турково-Саратовские рассказы - [51]

К Гагарину

Жить в Саратове и не побывать на месте приземления Гагарина, которое буквально в двух шагах — большой грех. Но мне потребовалось долгих два года, чтобы туда добраться. Было много всяких мелких препятствий, о которых даже и вспоминать-то не хочется. Но, однажды, мы наконец решили, и собрались. И собрались все вместе с Ириной и Светланой. А отвезти нас взялся какой-то дальний Иринкин родственник, живущий в городе Энгельсе, знаменитый тем, что в 1965 году принимал участие в открытии саратовского моста. То есть был в числе тех водителей, которые нагрузили новый мост своими грузовиками с песком перед приемочной комиссией.

Он вспоминал, что, честно говоря, ему было довольно страшновато. Тогда совсем еще молодой парень, он очень не хотел умирать. А нового моста боялись все, поскольку по городу, как всегда в подобных случаях, ползали страшные слухи. В то время автомобильных мостов через Волгу поблизости не было ни одного. Единственный, царский еще — в Ульяновске (Симбирске). Поэтому строящийся мост был чем-то новым, необычным для простого обывателя и конечно вызывал массу кривотолков.

Ну ничего, все обошлось, грузовики сначала постояли, потом маршем прошли туда и обратно — мост не рухнул. Стоит по сей день, да и, дай бог, еще сто лет простоит80. Зато остались у человека яркие воспоминания, да Почетная Грамота на стене, подписанная самим Надежиным. Улыбался водитель, через много лет, вспоминая свои прежние страхи и говорил, что если бы знал заранее какая надежная фамилия у строителя — Надежин — ни грамма бы не боялся.

В его доме на самом почетном месте лежал кусочек от Гагаринского «шарика». Хотя настоящий он был или нет — трудно судить. Насколько я слышал (а наш водитель в 1961 году был еще пацаном) — многие ребята, чтобы не ударить мордой в грязь, находили в земле разнообразные ржавые куски и выдавали их за гагаринские. Наверное, если собрать по всем окрестным домам эти знаменитые обломки, то получилась бы куча во много раз большая, чем гагаринский «шарик».

Меня еще тогда удивило и удивляет до сих пор, что никто толком не помнит истинное место приземления Гагарина. Существует множество разнообразных мнений, утверждений, но… Люди ведь видели! Где это было? И этих людей много и все они — здесь!

Я искал этих людей, находил этих людей, но все они как-то уходили от ответа. А те, которые клялись матерью, что лично видели приземление «шарика», на вопрос «Где же, точно, это было?», отвечали очень загадочно: «там», указывая рукою невесть куда. Я не думаю, что они врали. Нет. Эти люди на самом деле видели и приземление и может быть даже и самого Гагарина, но память человеческая очень коротка — четверть века для нее — слишком большой срок. Да и неимоверно много у простого, рабочего, человека, других, важных, дел, чтобы засорять свою память событиями к нему, лично, к его семье, к его жизни, не относящимися.

О самом мемориале говорить нечего — традиционный «Памятник покорителям космоса», уменьшенный в несколько раз, совмещенный с легендарным памятником Гагарину. Легендарным я называю его потому, что на нем не Гагарин, а Легенда о нем.

Памятник изображает взлетающую ракету, причем совсем не ту, что подняла Гагарина, а абстрактную, по виду — чисто военную, со смертоносным ядерным грузом. Который, к слову, лежит буквально рядом в нескольких километрах отсюда.

Здесь место приземления Гагарина, а не взлета! И, конечно, надо было бы установить, что-то особенное, свое, соответственное событию. Но, как я уже раньше писал — провинция собезьянничала столицу и скопировала памятник. Видимо, пытаясь отразить оба этапа — и взлета, и посадки. Но лишенный московской монументальности, обелиск выглядит по-детски, игрушечно, и не производит того впечатления, которое он производил в Москве, до постройки вокруг него высотных зданий.

Мы приехали, к сожалению, в плохую погоду — два дня шли сильные дожди, земля промокла, испарения курились над полем, мешая обозревать окружающий пейзаж. Может быть в солнечную ясную погоду, этот мемориал показался бы мне более живописным и не произвел такого удручающего впечатления.

Ко всему в довершение, выглядел он, как все в те, предсмертные СССРовские, годы, ужасно запущенным. Кусты, уже много лет не остригавшиеся, вымахали вкривь и вкось, не придавая памятнику великолепия, а, наоборот, лишая его простора и размаха. Стоя в одиночестве да на широком поле, комплекс смотрелся гораздо величественее. Ведь, по сути своей, это памятник Свободе — свободе от земного притяжения, свободе от Земли.

Дорога и площадочка вокруг него была вся в ямах и рытвинах, как будто бы по ней проходила бронетехника, но на самом деле, так выглядит в нашем северном климате давно не ремонтированный некачественный асфальт, сильно разрушаемый наступающими и отступающими холодами.

По всему чувствовалось, что сюда давно уже никто не приходил. Цветник зарос сорняком настолько, что если там и оставался десяток цветов, то, сквозь траву, они почти не просвечивали. Я оказался хитрее и принес искусственные цветы.

Но что интересно — по дороге туда нам пришлось преодолеть три моста, через какие-то мелкие речушки, названий которых я не знаю. И на каждом мосту висела табличка «Мост в аварийном состоянии». Как я уже говорил — перед этим два дня шли довольно сильные дожди. Так вот один мост был практически покрыт водой, хотя проезжую часть было видно, и качнулся, в тот момент, когда мы по нему проезжали. Встречные водители, а их было двое — легковушник и ЗиЛ, видимо, были местные и вместе с нами на мост не въезжали. Я попросил водителя притормозить и обернувшись увидел, что автомобили проезжают мост по одному.