Тургенев в русской культуре - [60]
Глава седьмая
Тургенев и «Бесы» Ф. М. Достоевского
В пятой главе шла речь об эстетическом взаимодействии Тургенева и Достоевского в области создания принципиально новой жанровой формы – идеологического романа.
Здесь же мы обратимся к тем реальным событиям и художественным образам, которые наглядно свидетельствуют о том, сколь мощным личностным, идеологическим и эстетическим раздражителем для Достоевского был Тургенев и какие художественные плоды произрастали на этой почве.
Разумеется, эта тема в разных ее аспектах неоднократно освещалась в научной литературе, однако ее традиционная интерпретация, на наш взгляд, во многом требует концептуального пересмотра.
§ 1. Баденская встреча 1867 года
К. Мочульский пишет: «Встреча с Тургеневым в Бадене была провиденциальна. Достоевский задумывал роман о новой России, осознавал себя русским и христианином, и ему нужен был враг, живая конкретная личность, с которой можно было вести спор. Все его творчество – внутренняя полемика, явная или скрытая. Для создания положительного идеала ему необходимо отталкиваться от отрицательной реальности. Гений его раскрывается только в борьбе, природа его – диалектическая. И вот Тургеневу суждено было стать символом русского зла, воплощением национального и религиозного отступничества. В поединке с автором “Дыма” кристаллизовалось мировоззрение Достоевского»[187].
Не вдаваясь во все перипетии многолетнего поединка, остановимся на одном из самых ярких эпизодов – упомянутой Мочульским встрече в Бадене. Главным источником информации о ней является знаменитое письмо Ф. М. Достоевского к А. Н. Майкову от 16 (28) августа 1867 года – документ чрезвычайно интересный во всей его полноте, а не только в том небольшом относительно общего объема фрагменте, который, собственно, и повествует о визите Достоевского к Тургеневу и который преимущественно цитируется в литературоведческих работах.
Камертоном и формулировкой сути баденской встречи традиционно считается фраза из этого письма: «…Он слишком оскорбил меня своими убеждениями». При этом как-то упорно не замечается, сколь противоестественно это звучит для гения, чья природа – диалектическая, для «полифониста», с упоением доводившего до эпатирующей, нередко чудовищной крайности полярные, взаимоисключающие убеждения своих героев, почерпнутые из собственных сомнений и тайных помыслов (метóда Ставрогина!), как несовместно с той апологией личной свободы, которую вычитывают в романах Достоевского (вчитывают в них?), категорическое неприятие самого факта наличия иных убеждений. «К этим словам не прислушивались достаточно серьезно, а их следует очень запомнить»[188], – справедливо замечает Ю. Никольский.
Рассказ Достоевского о посещении Тургенева и разговоре с ним занимает две с небольшим из одиннадцати страниц письма[189], то есть менее чем пятую его часть, располагается ближе к концу объемного и эмоционального послания, и смысл этого фрагмента, обретшего самостоятельную историко-литературную значимость, вряд ли может быть адекватно понят вне контекста.
Письмо начинается с изъявлений дружеских чувств к адресату, Аполлону Николаевичу Майкову, с которым Достоевский, по его словам, тем острее ощущает «сходство и стачку» мыслей и чувств, чем болезненнее переживает свое пребывание «на чужой стороне, где нет не только русского лица, русских книг и русских мыслей и забот, но даже приветливого лица нет». После просьбы не рассказывать о содержании письма «кому не нужно знать» следует изложение событий и настроений последних четырех месяцев жизни: причины отъезда за границу; опасения за молодую жену («что соскучится вдвоем со мною») и восхищение ее характером; невозможность работать, безденежье, муки от тоски и от жары; переезд из Берлина в Дрезден; впечатления от немцев и русских за границей и от России издалека; беременность жены; тревога об оставшихся в Петербурге без материальной поддержки пасынке Паше и жене покойного брата Эмилии Федоровне и, наконец, – история «подлостей и позоров» или, иначе, баденского «ада», где Достоевский все, что у них с женой было, и все, что, по его просьбам, присылалось Катковым, а также все, что удавалось заложить (вещи жены), проигрывал в рулетку.
Вот там-то, в этом «аду», в разгар игорной лихорадки, и посетил Достоевский Тургенева. От идеологически насыщенного, исполненного негодующего пафоса рассказа об этом посещении в письме к Макову он вновь обращается к повествованию о своем бедственном материальном положении, к мучительным и безотрадным «денежным расчетам», к надеждам на новый, еще не написанный роман («Идиот»), который должен поправить его дела, и в счет будущих поступлений от редакции «Русского вестника» («А что она вышлет – в этом нет сомнения, только бы я выслал им роман. А я вышлю. Это тоже без сомнения») умоляет своего корреспондента прислать денег: «Голубчик, спасите меня! Заслужу Вам вовеки дружбой и привязанностию. Если у Вас нет, займите у кого-нибудь для меня. Простите, что так пишу: но я ведь утопающий!».
Невозможно не почувствовать, в каком крайнем, отчаянном положении находится человек, пишущий эти строки, и не посочувствовать ему, и не усомниться – нужно ли было делать их всеобщим достоянием, не следовало ли, вняв авторской мольбе – «Но пишу только для
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.