Тургенев в русской культуре - [59]
Небесспорно и социальное поведение, социальный выбор Елены Стаховой. Она жаждет деятельного добра, носителем которого должен стать ее избранник, ибо ее выбор и есть во многом выбор дела, выбор жизненного поприща, но ведь все ее поклонники – люди полноценного, общественно значимого дела. Кажущийся легкомысленным баловнем и сибаритом Шубин свою безответную любовь переплавляет в творческое «остервенение», и в финале мы читаем, что «он весь предался своему искусству и считается одним из самых замечательных и многообещающих молодых ваятелей». Твердо следуя отцовским наставлениям и внутреннему побуждению, «не теряет времени даром» и Берсенев, из которого несомненно «выйдет дельный профессор». Дельность Курнатовского констатируется многократно, сама Елена видит его сходство с Инсаровым, но дельность в сфере государственной службы трактуется в романе как бессодержательная, хотя честный и добросовестный чиновник в России – и по сей день явление уникальное и даже далекий от почтения к государственным институтам Добролюбов видит в Курнатовском «одного из лучших представителей русского образованного общества»[182].
Но Елена выбирает Инсарова, который, как проницательно подмечает Григорьев, показан не «делающим», а «рассказывающим»[183], которого мы видим собирающимся на борьбу, но погибающим до прямого включения в нее, для которого смертельной оказывается счастливая любовь, в то время как его отнюдь не железных соперников несчастливая любовь воодушевляет на творческие свершения. При этом выбор Елены подается в романе и трактуется за его пределами как единственно возможный, неоспоримый, безоговорочный. И оба эти момента (и сам выбор, и оценка его) – не просто симптоматичны, они судьбоносны.
Русская литература совершенно очевидно недолюбливает обыкновенного человека, занятого обыкновенным, мирным созидательным делом (не говоря уже о том, что так называемый «деловой» человек чаще всего просто получает аттестацию подлеца), предпочитая гамлетов и дон-кихотов, скитальцев и страдальцев, униженных и оскорбленных – иными словами, или аристократов духа, героев-максималистов, лишних людей, или маленького человека. Располагающийся между этими двумя крайностями «средний» человек, даже обладающий неоспоримыми достоинствами, так или иначе дискредитируется.
Эту тенденцию, когда она уже дала свои ощутимые социальные последствия, горестно заостренно сформулировал В. Розанов: «Вообще семья, жизнь, не социал-женихи, и вот социал-трудовики, – никак не вошли в русскую литературу. На самом деле труда-то она и не описывает, а только «молодых людей», рассуждающих “о труде”. Именно – женихи и студенты; но ведь работают-то в действительности – не они, а отцы. Но те все – “презираемые”, “отсталые”; и для студентов они то же, что куропатки для охотника»[184].
По воспоминаниям современницы, Добролюбов на вопрос о впечатлении, произведенном на него романом Тургенева «Накануне», «с непривычным ему восторгом» ответил: «Прелесть!»[185] Несколько раз встречается это слово и в статье Добролюбова, в той ее части, где речь о любовной линии, любовных сценах романа. Здесь «прелесть» означает «прекрасно», «замечательно», «великолепно». Но применительно к тургеневскому роману во всей целокупности его смыслов несомненно актуализируется, помимо оценочно-описательного, и другое, действенное значение этого слова: прельщать – то есть соблазнять, искушать, увлекать. Роман прельщает красотой героического самоотвержения, поэзией дерзновенного порыва за пределы обыденности, жаждой подвига, бесстрашием перед лицом бездны. Роман увлекает из болота повседневности туда, где «натянуты струны», где в своем первозданном обличье явлены «смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина». Он соблазняет возможностью героической самореализации, пусть даже ценой самопожертвования, гибели: «звени на весь мир или порвись!»
Это и прочел в нем Добролюбов, поставив эпиграфом к своей статье созвучную вышеприведенным цитатам из «Накануне» и собственным настроениям и упованиям строку из Гете «Schlage die Trommel und fürchte dich nicht» (в переводе с немецкого: «Бей в барабан и не бойся!»). Но и сам Тургенев, вопреки собственным философским и социальным воззрениям, вопреки отрицательному опыту личных взаимоотношений с «социал-женихами», был прельщен тем типом личности, который воплощал собою Добролюбов – русский Инсаров, Дон-Кихот, энтузиаст, служитель идеи, бессребреник и безумец. Всем памятны посвященные Добролюбову некрасовские строки:
Эту мысль и это чувство почти теми же словами до Некрасова выразил в своем размышлении о дон-кихотах Тургенев: «…Когда переведутся такие люди, пускай закроется навсегда книга истории! в ней нечего будет читать»[186].
Эта мысль и воплощена в «Накануне». Но роман – не статья, он не сводим ни к какому, даже самому яркому тезису. В романе героическая тема человеческого самостояния получает трагическое звучание (поразительно: и героика, и трагедия за пределами романа наглядно подтверждаются судьбой Добролюбова – его истовым служением идее и его безвременным «инсаровским» уходом), а социальная жизнедеятельность героев-провозвестников полемически соотнесена с жизненным преуспеянием мирных созидателей-профессионалов и загадочными пророчествами «философа земли русской», «черноземной силы». С одной стороны, Увар Иванович сулит появление русских Инсаровых: «Дай срок <…> будут»; с другой стороны, он произносит нечто многозначительно предостерегающее, уж не им ли, грядущим «прельстителям», опосредованно и адресованное: «Не искушай…»
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.