Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [129]
Садразам в воскресенье направил командующему артиллерией такой приказ: «переправить через Прут пушки на свободных подводах». Агу янычар просили «оказать помощь в переправе пушек». Анатолийскому и румельскому бейлербеям (каждому отдельно) было сказано: «после того, как пушки будут переправлены по мостам и прибудут на место, подготовить по два знамени для каждой части войска». Вот что, по словам Ахмеда ибн Махмуда царило в османском лагере за ночь до решающих событий: «Вечером воины поели плова, глашатаи же сообщали всем, «что нужно оставить всё самое тяжёлое, а утром, даст Аллах, двинемся вперёд». Все прощались друг с другом; разве можно было сомкнуть глаза в такую ночь? Братья по вере говорили: «брат, не оставим же наши тела неверным, а оставшиеся в живых пусть отомстят за сыновей и дедов». Со слезами на глазах все возглашали: «Боже, когда же настанет утро?». По записям Ахмеда можно понять, что с одной стороны, османские воины понимали опасность битвы с русскими, с другой — было сильно желание настичь и уничтожить врага. До поздней ночи в воскресенье шла подготовка к выполнению данных распоряжений. Так и завершился этот день.
На рассвете, как и было приказано, все тяжёлые пушки были перевезены по мостам, очередь дошла до солдат…
[…] Переход всех османских войск по мостам занял несколько часов. Садразам, перейдя реку, решил не двигаться сразу дальше и велел поставить рядом с переправой свой шатёр. Было заметно, что османское командование никуда не торопится. Садразам пожелал лично следить за переходом всего войска. В одном из источников это объясняется нехваткой смелости османского руководства. Очевидно, что пехота и другие подразделения после перехода Прута задерживались намеренно.
На другой стороне Прута у мостов была высота, а чуть дальше от берега — равнина. Это место у Прута «напоминало стамбульский район Фенербахче». После прохода мостов войска выходили на равнину и брали путь на Яссы. Если верить Понятовскому, то якобы для того, чтобы поторопить Балтаджи, вперёд были посланы несколько турецких воинов, которые потом вернулись и доложили, что никого из них враг не пленил, его впереди нет. Балтаджи приказал свернуть шатёр у моста и продолжил движение.
Как было отмечено выше, русская армия ещё 19 июля в 11 часов вечера начала отступать. Русские сожгли часть своего самого тяжёлого груза прежде, чем отправиться от «Гуры Прутецулуй». Однако операция «облегчение» на этом не закончилась. Русский лагерь находился под неотрывным наблюдением татар.
[…] Хан Девлет Герай поручил это сыну Азамат Герая — Ислам Гераю и Осману-аге. Рано утром 20 июля, когда царская армия начала марш, а правый фланг войск под командой Репнина оказался немного впереди, между основным корпусом армии и дивизией Алларта образовался разрыв. Татары мгновенно набросились на русский обоз, оставшийся без прикрытия. К ним присоединилась и часть сипахов. Генерал Алларт, пытался построить шеренги из нижегородских гренадёр и солдат Роппа и двинуть их в образовавшуюся брешь. Однако много повозок с амуницией было потеряно. Русским при этой атаке пришлось потерять до 6000 телег с поклажей. Испорченное имущество они рассовывали по мешкам. В результате налёта татар Русская армия потеряла значительную часть своей амуниции. Кроме лопат, топоров, гвоздей и прочих инструментов, было потеряно и много провианта, татары лишили их даже винных запасов. Заполучив такое количество трофеев, татары занялись их разделом между собой…
[…] Так как у каждого татарского всадника были запасные лошади, то они собрались навьючить на них трофеи и отступить. Среди захваченного было много и возов, которые можно было использовать. Османским воинам было запрещено касаться этих трофеев и все они достались татарам. Османам пришлось сдержать свой «голод» до нападения на врага. Русские, восстановив порядок после налёта, продолжили отступать, а татары и сипахи, продолжили их преследовать, не приближаясь близко из-за периодических пушечных выстрелов.
Другое важное событие 20 июля — это захват русских плотов и лодок. Русское командование приготовило для спуска по Пруту несколько плотов, с их помощью они собирались вместе с солдатами перебраться на другой берег[1070]. Ранним утром 20 июля большая часть этих плотов была захвачена польскими жолнежами, пришедшими из-под Бендер. Более 400 русских солдат бежали в лес, оставив свои плавучие средства. Таким образом, русское войско лишилось возможности перейти Прут. Янычары, перешедшие по мосту, погнались на русскими, сбежавшими в лес. Оружейные выстрелы, доносившиеся с берега, привлекли внимание и многие аскеры побежали в ту же сторону. Когда выяснилось, что противник в лесу, Сейид Сабри эфенди вместе со своими людьми и янычарами нагнал русских. Как пишет Ахмед ибн Махмуд, «тут же началась охота за более чем восемьюстами неверными».
К тому времени, как османское войско переправилось по мостам и пошло в сторону Ясс, русские, потеряв часть своей амуниции и плотов, по-прежнему отступали, не теряя строя.
[…] Солнце поднялось выше и жара, длившаяся уже несколько дней, в этот день поднялась не на шутку. Так как татары и сипахи заняли возвышенности по правую сторону равнины, русским ничего не оставалось, как двигаться прямо по её середине. Потребность в воде не позволяла отходить далеко от Прута. Основной целью русских было добраться, пусть и медленно, до Ясс и не попасть в руки врага. До обеда ничего существенного не происходило, русские продолжали отступать. Однако прошли они короткое расстояние. К 11 часам вечера они не прошли и четырех-пяти километров…
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Из борьбы с испанским владычеством Голландия вышла одной из величайших в мире морских империй. За несколько лет страна обрела контроль над огромными территориями: от Индонезии до Западной Индии, от Южной Африки до Южной Америки. Чарлз Боксер, профессор Йельского университета, автор целого ряда исторических трудов, представляет Голландию XVI–XVIII вв. Объясняя причины стремительного восхождения столь маленькой страны к могуществу, Боксер обращает внимание на то, как и почему происходит бурное развитие промышленности, морской торговли, сельскохозяйственное изобилие и культурный расцвет страны.
Работа видного историка советника РАН академика РАО С. О. Шмидта содержит сведения о возникновении, развитии, распространении и критике так называемой «новой хронологии» истории Древнего мира и Средневековья академика А. Т. Фоменко и его единомышленников. Подробно характеризуется историография последних десятилетий. Предпринята попытка выяснения интереса и даже доверия к такой наукообразной фальсификации. Все это рассматривается в контексте изучения современного общественного исторического сознания и тенденций развития науковедения.
Предлагаемая книга впервые в отечественной историографии подробно освещает историю Германии на одном из самых драматичных отрезков ее истории: от Аугсбургского религиозного мира до конца Тридцатилетней войны. Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты. Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.