Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - [87]
В этой связи считаем необходимым остановиться на этой воинской части подробнее, отметив, в первую очередь, что турецкий полк двухбатальонного состава формировался в период с июня по октябрь 1920 г., в основном — в Баку и — отчасти — в Екатеринодаре и на х. Романовский Кубанской обл. Инициатива создания полка всецело принадлежала турецким коммунистам, особенно активно развернувшим свою деятельность в Баку сразу же после установления советской власти в Азербайджане (28 апреля 1920 г.). Не позднее 20 июня 1920 г. названная инициатива была поддержана РВСР, признавшим необходимым формирование «специальных турецких частей <…> на случай возможной помощи революционному движению в соседних мусульманских странах» и возложившим эту обязанность на Ревком Азербайджана и РВС Кавказского фронта[707]. (В то же время, Анкара довольно долго взирала на полк откровенно настороженно, и еще 7 сентября 1920 г., т. е. незадолго до отправки этой воинской части в Турцию, представитель ВНСТ заявлял, что его страна «в людском составе не нуждается». Впрочем, спустя две недели эта позиция была изменена на прямо противоположную[708]).
Характерно, что основную работу по комплектованию полка личным составом взяло на себя ЦБ ТКО, поддержанное командованием XI Красной армии Кавказского фронта. Энергия, проявленная летом 1920 г. немногочисленными турецкими коммунистами и социалистами, поистине впечатляет. В поисках добровольцев из числа еще остающихся в России бывших военнопленных и интернированных соотечественников, ЦБ ТКО командировало своих людей в Поволжье, Центральные регионы страны, на Северный Кавказ и даже Урал «с целью вербовки из среды турецких военнопленных аскеров и рабочих в турецкий коммунистический отряд»[709]. Основные «агитационно-вербовочные бюро (пункты)» были развернуты в Астрахани, Екатеринодаре, Майкопе, Нальчике, Ростове, Ставрополе и на х. Романовский.
Численность полка росла столь быстро, что М. Субхи уже к концу июля поставил перед собой еще более амбициозные цели. 3 августа 1920 г. он обратился в президиум Съезда трудовых горцев Кубанской области и Черноморского округа с просьбой начать «формирование черкесских конных полков и передачу их в Баку в красную турецкую дивизию (Курсив наш — В.П.)», т. к. «страницы прошлого полны указаний на то, что черкесы всегда близко к сердцу принимали интересы братского турецкого народа»[710]. Поскольку на просьбу съезд не отреагировал, М. Субхи предложил укомплектовать дивизию путем мобилизации турецких граждан, проживающих на территории Азербайджана. Но это предложение отверг уже РВС XI Армии.
Однако как бы то ни было, к середине октября 1920 г. формирование полка было, в основе своей, завершено. Как можно понять из изложенного выше, часть комплектовалась исключительно на добровольной основе, а ее военнослужащих объединяло этноконфессиональное единство и общая для всех цель — вернуться на родину (вне зависимости от действительных политических убеждений и дальнейших планов конкретных лиц)[711]. Данное обстоятельство во многом объясняет тот успех, который сопутствовал формированию полка, и одновременно дает основания поставить под сомнение его революционный и интернациональный характер. В этой связи мы считаем, что в свое время А. Н. Хейфец выразился совершенно справедливо (как по форме, так и по существу), когда написал, что «после советского переворота (т. е. после 28 апреля 1920 г. — В.П.) в Баку начали съезжаться турецкие военнопленные для возвращения при первой возможности на родину (Курсив наш — В.П. ). Они создали добровольческий полк»[712]. То есть не «интернациональный», но лишь «добровольческий». В пользу этого говорит и письмо командира полка от 20 сентября 1920 г., в котором тот сообщал М. Субхи, что 96 турок, накануне прибывших в качестве пополнения из Астрахани, отказываются от зачисления в полк, мотивируя это тем, что они направлялись в Баку для своей последующей репатриации, а не для продолжения службы[713].
Антагонизм между офицерами и рядовыми в части отсутствовал. Командный состав имел определенный боевой опыт и соответствовал занимаемым должностям как по уровню специальной подготовки, так и по своим моральным качествам. Достаточно сказать, что офицеры полка, в т. ч. и его командир Мамед Эмин, позволили себе получить зимнее обмундирование лишь в декабре 1920 г., только после того, как был экипирован весь рядовой состав. Вопреки распространенному сегодня мнению о материальной заинтересованности иностранцев, поступавших на службу в Красную армию, денежное содержание военнослужащих полка трудно назвать высоким. Жалованье всех офицеров (вне зависимости от занимаемой должности) составляло 7,5 тыс. руб., а рядовых — 3,5 тыс. руб. в месяц. При этом в Баку в этот период сотня папирос стоила 1 600 руб., услуги носильщика на вокзале оценивались в 50 руб., а поездка на извозчике обходилась в среднем в 500 руб.[714]
Личный состав полка получил неплохую политическую подготовку, а доля коммунистов в нем приближалось к 7 %. Тем не менее, органы советской власти, вероятно, сочли этого недостаточным и 16 сентября 1920 г. чрезвычайный и полномочный представитель РСФСР в Турции и Персии Ш. З. Элиава, обращаясь лично к М. Субхи, писал: «Необходимо немедленно усилить политическую работу в турецком полку, предназначенном через 10 дней к отправке в Турцию. Прошу выделить возможно большее число лучших коммунистов из имеющихся у Вас и срочно направить их с соответствующими инструкциями в турецкий полк»
