Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - [83]
ГАТО. Ф. Р-1583. Оп. 2. Д. 3. Л. 35.
2. Начало второго этапа мы относим к июню 1915 г., когда в целях борьбы со шпионажем Совмин признал необходимым «воспретить дальнейшее принятие в русское подданство каких бы то ни было иностранцев и оставлять без движения поступившие о том ходатайства, кроме совершенно исключительных случаев»[668]. Хотя Временное правительство и сохранило, в целом, такой подход, оно, в отличие от своих предшественников, обратило внимание на военнопленных, постановив в мае 1917 г., что «прием в подданство России неприятельских военнопленных, не состоящих в рядах русской армии или добровольческих воинских частях, отложен до конца войны» и допустим «лишь в исключительных случаях, когда налицо окажутся особо уважительные к тому основания». Вместе с тем, названное правительство признало «возможным и желательным, не ожидая конца войны», принимать в российское подданство «неприятельских военнопленных, состоящих в рядах русской армии или добровольческих воинских частях»[669].
Правда, приведенное постановление фактически распространялось лишь на дружинников-армян, поскольку, в соответствии с действовавшим на тот момент законодательством, никто из оттоманских пленников просто не мог состоять ни в «добровольческих воинских частях», ни (тем более!) «в рядах русской армии». Тем не менее, именно после февраля 1917 г. турецкие военнопленные стали особенно часто подавать прошения о переходе в российское гражданство. Так, в июне 1917 г. о своем желании натурализоваться в России заявили 13 нижних чинов, содержавшихся в ПриамВО (см. Таблицу 30 Главы 6), спустя месяц аналогичное ходатайство возбудили сразу 9 офицеров (в чине от прапорщика до капитана), интернированных в г. Нерехта Костромской губ. и объяснявших свой поступок стремлением «освободиться от тиранства и деспотства турецкого правительства»[670]. В октябре 1917 г. старший лейтенант Исмаил Хаки и прапорщик Салахедрин (оба из КВО) изъявили желание принять не только российское гражданство, но и православие. Примерно тогда же комендант лагеря на о. Нарген поставил перед штабом округа вопрос об оставлении в России «в случае заключения мира» 10 турецких офицеров (полковник Сарым Екта, лейтенант Тефик Рауф оглы, прапорщик Феодалидис и др.)[671].
Одновременно активизировались в этом отношении и турецкие гражданские пленные, правда, большей частью те из них, кто инициировал процедуру своей натурализации в России еще до войны, например, военнообязанные Осман Мехмед оглы, Абдуль Аким Абдуль Кадыр оглы, Антон Ибрагимов Абдулах (католик) и др.[672]
3. Третий этап начался с принятия Декрета ВЦИК от 5 апреля 1918 г. «О приобретении прав российского гражданства», по смыслу которого стать гражданином РСФСР мог практически любой иностранец, подавший соответствующее заявление в Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов по месту жительства[673]. Положения Декрета несколько конкретизировал 5-й Всероссийский съезд советов, постановивший 10 июля 1918 г., что «РСФСР предоставляет все политические права <…> иностранцам, проживающим на территории Российской Республики <…> и принадлежащим к рабочему классу или к непользующемуся чужим трудом крестьянству, и признает за местными советами право предоставлять таким иностранцам без всяких затруднительных формальностей право российского гражданства»[674].
Однако у нас нет серьезных оснований считать, что исчезновение «затруднительных формальностей» как-то способствовало переходу турок в советское гражданство. Так, по сведениям И. П. Щерова, к 1 ноября 1918 г. в 17-и российских губерниях (правда, автор не назвал в каких именно), гражданами РСФСР стали 613 австро-венгерских военнопленных, 27 германских и только 1 турецкий[675]. В Рязанской губ. с июня 1918 г. по март 1919 г. российское гражданство приняли 136 пленных, из которых лишь трое являлись турками (Яков Гробман, Израиль Гробман и Хусейн Эбукан)[676].
Таким образом, в исследуемых хронологических рамках имели место разве что единичные установленные факты перехода в российское гражданство турецких пленных, преимущественно — христиан и иудеев. Что же касается намерений отдельных лиц, в т. ч. и из числа мусульман, натурализоваться в России, то их конечные результаты остаются не вполне ясными.
Глава десятая
Участие в Первой мировой войне и Гражданской войне в России. Боевой путь 1-го стрелкового полка турецкой Красной армии
