Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг. - [75]
III. В процессе репатриации турецких военнопленных и гражданских пленных из России в 1918–1924 гг. мы выделяем восемь этапов, характер и основные особенности которых изложены ниже.
1. Первый охватывает период примерно с апреля по сентябрь 1918 г., т. е. от начала массового возвращения на родину пленных Центральных держав до того момента, когда, в ответ на турецкое наступление на Кавказе и отказ Стамбула передать оккупированные территории советским властям, Москва объявила об односторонней денонсации Брестского мирного договора в части касающейся Турции.
Правовой основой репатриации на данном этапе являлись: ст. ст. 7 и 12 Мирного договора между Россией, с одной стороны, и Болгарией, Германией, Австро-Венгрией и Турцией, с другой, от 3 марта 1918 г.; а также ст. ст. 17, 18 и 23 Русско-германского и ст. 13 Русско-турецкого Дополнительных договоров к названному Мирному договору[593]. По смыслу названных норм военнопленные, признанные негодными к дальнейшей военной службе, должны были вернуться на родину «немедленно», а остальные военнопленные — «в возможно скором времени». Гражданские пленные подлежали «немедленному освобождению».
С российской стороны репатриацию осуществлял Центропленбеж, действующий во взаимодействии с НКИД, РОКК, Наркомвоеном и иными органами. С турецкой — Оттоманская дипломатическая миссия в РСФСР и ОКП, а также Германская комиссия по делам пленных (Германская комиссия попечения о пленных), которая приняла на себе «заботу о германских, турецких и болгарских пленных в России». Основным рабочим органом сторон являлась Смешанная комиссия по репатриации, в состав которой со 2 мая 1918 г. входила и турецкая делегация (председатель — генерал Ремзи-паша и два делегата: советник юстиции Бади бей и майор Хакки бей)[594].
Репатриация происходила в условиях нарастающего в стране социального конфликта, сопровождавшегося утратой Москвой контроля над всё большей частью территории бывшей Российской империи, в первую очередь — над регионами Кавказа и Сибири, где, преимущественно, и были расквартированы турецкие военнопленные. Названные обстоятельства предопределили следующие особенности исследуемого этапа:
а) Организованная репатриация фактически распространялась лишь на Европейскую часть страны, тогда как возвращение на родину турок из иных регионов Центропленбежем не регулировалось и носило, в сущности, полустихийный характер. Более того, пленные, находящиеся на Дальнем Востоке, по существу, оказались вне процесса репатриации, поскольку еще в январе 1918 г., ввиду тяжелого положения на транспорте, ГУГШ запретил их перевозки в Европейскую Россию, а в марте того же года это подтвердил и Совнарком. Практически одновременно начался перевод военнопленных из Иркутского военного округа в Приамурский, с последующей их передачей командованию США, Японии и Чехословацкого корпуса, обеспокоенных тем, что в связи с революционными событиями в России, пленные Центральных держав могут угрожать стабильности в Сибири и на Дальнем Востоке. В итоге под российской юрисдикцией остался по сути лишь лагерь в г. Никольск-Уссурийский, а сам вопрос о возвращении на родину пленников, переданных союзному командованию, был поставлен только в феврале 1919 г.[595]
ГАТО. Ф. Р-1583. Оп. 2. Д. 3. Л. 112.
б) Значительную часть «организованных» репатриантов составили османы, расквартированные в Астраханской, Саратовской, Тамбовской и некоторых других губерниях; «неорганизованных» — находящиеся на Кавказе[596].
в) Ввиду отсутствия прямого сообщения между Россией и Турцией, пленные репатриировались через Оршу и Петроград (а точнее — через Германию и Швецию). Между тем Центропленбеж еще 4 апреля 1918 г. предлагал производить обмен пленными с Турцией морем, используя для этого порты Феодосии, Новороссийска и Туапсе[597]. Однако военно-политические события в России и вокруг нее не позволили реализовать данное намерение.
г) Москва передавала репатриантов Турции, исходя из принципа: «турецких военнопленных следует рассматривать как германских». Такой подход был принят по инициативе Стамбула уже 2 мая 1918 г. и подтвержден соглашением сторон от 18 июля 1918 г., согласно которому Германия обязалась «для обеспечения России на случай невозможности для Турции, за отсутствием прямого сообщения, произвести эвакуацию на родину русских военнопленных одновременно с эвакуацией Россией турецких, возвращать России столько здоровых русских военнопленных, сколько будет Россией эвакуироваться через Оршу турецких военнопленных». Кроме того, 29 июля 1918 г. Ремзи-паша, указывая на угрозу для пленных Центральных держав со стороны восставших частей Чехословацкого корпуса, потребовал, чтобы по отношению к туркам «были применены все мероприятия срочного характера, которые будут приняты и по отношению к германским пленным и чтобы они были вывезены из указанных местностей и <…> возвращены на родину с германскими пленными по одному с ними пути»[598].
Как видно из данных Таблицы 42, всего за рассматриваемый период Центропленбежем было возвращено на родину не менее 2 443 военнопленных Оттоманской империи, что составило 2,48 % от общего числа репатриантов указанной категории, тогда как доля турок среди военнопленных Центральных держав, расквартированных за пределами округов Кавказа и Сибири, составляла на 1 января 1918 г. лишь 0,91 %, т. е. едва ли не втрое меньше
