Турецкие народные сказки - [11]

Помимо приведенных, существует ряд стереотипных оборотов, не имеющих композиционного значения и трактуемых исключительно в плане стиля сказок. Сюда относятся такие выражения, как:

1. «В один из дней», или: «во дни одного времени» — формула хронологического значения, стилистически чуждая русскому языку, но материально вполне понятная.

2. «Ты ин или джинн?» — вопрос, с которым герой сказки обращается к незнакомому. Сюда же относится фраза: «Здесь ни ина, чи джинна». Рифмованное перечисление (ин—человек, джинн—дух) охватывает, по представлению сказки, всю совокупность живых существ.

3. «Влюбился, как тысяча сердец», т. е. в тысячу раз сильнее, чем может любить одно сердце.

Кроме этих выражений, сказка богата всякого рода идиомами, пословицами и поговорками. Считая этот элемент важным показателем стиля, мы приняли все меры к тому, чтобы передать его по-русски возможно точнее и ближе (вплоть до рифмовки). Приводим некоторые примеры, содержание которых подробнее объяснено в примечаниях к соответствующей сказке:

1. «Проглотят, как один кусок» — сразу проглотят, «одним духом».

2. «Сжечь наши головы в огне» — погубить нас.

3. «Если что выйдет, то только через тебя» — только на тебя и надежда.

4. «Повидаю его глазами этого мира» — повидаю его при его жизни (т. е. пока он еще жив).

5. «От страха потрескались губы» — так описывается внешнее проявление сильного страха.

6. «Остался с обеими руками под камнем» — остался у разбитого корыта.

7. «Высунув от бега язык до сапог» — говорится о запыхавшемся и измученном человеке.

Те специфические обороты, дословная передача которых была недостижима не только со стилистической, но и со смысловой стороны, по возможности, переданы соответствующими русскими эквивалентами. Вот несколько примеров:

1. «Он родил девять раз» — совершенно растерялся.

2. «Ни к веревке, ни к рукоятке (топора)» — ни к селу, ни к городу.

3. «Твоя кровь пусть будет на твою же шею» — пеняй на себя.

4. «Душа ее пришла ей в нос» — у нее чуть душа в теле держалась.

5. «У него душа прыгнула в голову» — кровь бросилась ему в голову.

6. «Ты ляг на то ухо» — заруби себе на носу.

7. «Он понимает, что ему своя туфля дорога» — он понимает, что своя шкура дороже.

К особенностям языка сказок (и турецкого фольклора вообще) нужно отнести некоторые явления порядка слов, необычные для русского языка, но материально понятные и потому сохраненные в переводе. Сюда относятся такие сочетания, как

1) и ночь и день = русск. и день и ночь;

2) мать и отца =» отца и мать;

3) ели и пили =» пили и ели.

К идиоматическим выражениям принадлежит еще одно, которое требует общей оговорки для того, чтобы оно стало понятно читателям. Это: «он встал и пошел». Поскольку в старом турецком быту отсутствовали кровати и стулья, человек, находящийся в состоянии покоя, пребывал на ковре или тюфяке, причем последние, разумеется, были разостланы на полу. Таким образом, прежде чем начать какое-либо дело или куда-нибудь идти, человек должен был встать. С течением времени слова «встал и…», утратив реальное значение, сохранились вследствие частого употребления, как составная часть фразы. В переводе мы прибегаем к следующей форме передачи этого оборота: 1) где можно — переводим его посредством «снимается с места»; 2) где нельзя — переводим только косвенно, подчеркивая данный штрих по контексту. Конкретно это почувствует сам читатель при чтении перевода.

К особенностям языка сказок принадлежит частое употребление «звукоподражаний» и парных словосочетаний. Оба эти явления объяснены в примечаниях и всюду неукоснительно сохранены в переводе настолько точно, насколько этого, по нашему мнению, допускала специфика языка.

На фоне турецкого текста многочисленные мусульманские формулы, отображающие эпоху, ощущаются как особый стилистический элемент. Для того чтобы сохранить эту пропорцию в переводе, мы могли, например, передать их славянизмами; но это не всегда выражало бы специфику мусульманских понятий, которые (раз они затронуты в сказке) мы тоже не считали нужным скрывать от читателя. Такие выражения или переданы арабской же формулой без перевода (но с объяснениями в примечаниях), как бесмеле, биллахи, ишиаллах, машаллах, ве алейкюм селям (ответная формула на приветствие), или, где возможно, переведены по-русски. Многочисленные мусульманские термины, связанные с бытом (имам, эзан, намаз, халяль, харам, та-ваф, эманет и т. д.), которые обычно не переводятся и на западные языки[25], нами сохранены в русском начертании. Они объяснены в «Указателе общеупотребительных в сказках восточных слов».

Равным образом сохранены нами и другие типичные особенности турецкой сказки. Так, например, сказка, начав повествование со дня рождения героини, продолжает называть ее девушкой[26] на всем протяжении текста, хотя потом она несколько раз выходит замуж и становится матерью семейства. Точно так же герой для сказки — мальчик или молодец, хотя бы он по фабуле сказки уже успел дожить до седых волос.

Социальная характеристика в языке сказок (различие в языке везира и в языке дровосека и различие в стиле повествовательных частей, идущих «от автора») недостаточно дифференцирована: в известной мере это происходит от той методики записи, которой придерживался Кунош (см. выше главу I). Мы уже упоминали о том, что стиль полукнижных сказок сборника «Биллюр кёшк» отличается от других сказок нашего сборника высоким процентом арабско-персидских слов и конструкций, а также и общей тенденцией к «повышению стиля». Основываясь на этом, переводчик сохранил в этой сказке такие недопустимые в сказках вообще канцелярские и книжные выражения, как «упомянутый конь» (точное соответствие стоящему в оригинале арабизму