Туннель - [15]

Отель был окружен ночным фейерверком: беспрерывно с улиц взлетали к небу световые фонтаны и снопы разноцветных лучей. Молния разорвала сверху донизу небоскреб и зажгла гигантский башмак. Запылал дом, и в пламени появился красный «Даремский бык» — марка курительного табака. Ракеты мчались ввысь, взрывались и чертили заклинания. Фиолетовое солнце, как обезумевшее, кружилось высоко в воздухе и сыпало искры над Манхэттеном. Бледные конусы прожекторов тянулись к горизонту, освещая белые пустыни домов. Высоко в небе над сверкавшим Нью-Йорком стояли бледные, незаметные, несчастные, побежденные звезды и луна.

Из Баттери приплыл рекламный дирижабль с мягким жужжанием пропеллеров и двумя большими совиными глазами. А на животе совы сменялись слова: «Здоровье! — Успех! — Влияние! — Богатство! — Пайн-стрит, 14!»

Внизу же, на глубине тридцати шести этажей, вокруг громады отеля колыхалось море шляп. Репортеры, агенты, маклеры, зеваки в ослепительном, скрадывавшем тени световом потоке нетерпеливо сновали взад и вперед, обратив взоры к гирлянде огней висячего сада. Сквозь лихорадочную сумятицу, бушевавшую вокруг отеля, ясно доносились наверх выкрики бродвейских крыс-газетчиков: «Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!» «Уорлд» в последнюю минуту пустил в ход свой последний и лучший козырь и заткнул за пояс все остальные газеты. «Уорлд» был всеведущ и в точности знал содержание проекта, который обсуждали потевшие наверху миллиардеры: это проект подводной почты-молнии! «A.-E.-L.М.! — America-Europe — Lightning Mail!»

Из Америки в Европу будут проложены мощные трубы, и по ним с бешеной скоростью полетят письма, точно так же, как давлением воздуха они пересылаются по подземным трубам из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Через Бермудские и Азорские острова! Весь путь — три часа! («Уорлд», как мы видим, точно проследил маршрут путешествия Аллана.)

Даже самые спокойные нервы на крыше отеля не могли не поддаться влиянию лихорадочно взволнованной улицы, бурлившего и сверкавшего Нью-Йорка и зноя. Чем дольше приходилось ждать, тем сильнее охватывало всех волнение, и они легко вздохнули лишь тогда, когда белокурый Хобби с важным видом открыл собрание.

Размахивая телеграммой, Хобби сказал, что Ч. Х. Ллойд сожалеет о невозможности для него из-за болезни лично приветствовать собравшихся. Ллойд поручил ему познакомить их с господином Маком Алланом, долголетним сотрудником компании «Эдисон-Уоркс» и изобретателем алмазной стали «алланит».

— Вот он! — Хобби указал на Мака, который сидел рядом с Мод в соломенном кресле, без пиджака, как и все присутствующие. Господин Аллан желает им кое-что сообщить. Он намерен предложить проект, который, как известно, Ч. Х. Ллойд назвал самым великим и самым смелым проектом всех времен. У господина Аллана хватит ума и силы, чтобы привести проект в исполнение, но для этого ему необходимы их деньги.

— Go on, Mac![14] — добавил он, обращаясь к Аллану.

Аллан поднялся.

Но Хобби жестом остановил его и, бросив взгляд на телеграмму, добавил:

— Я забыл сказать… В случае согласия собрания осуществить проект Ч. Х. Ллойд подписывается на двадцать пять миллионов долларов.

— Now, my boy![15] — шепнул он Аллану.

Аллан занял место Хобби. Тишина становилась удушливой и гнетущей. Улица волновалась все больше и шумнее. Все взоры были обращены на Аллана: так вот как выглядит тот, кто утверждает, что может сообщить им нечто необыкновенное. (Мод от напряжения и страха даже открыла рот.) Аллан ничем не выразил аудитории своего почтения. Он обвел собрание спокойным взглядом, и никто не заметил охватившего его острого возбуждения. Не пустяк было сунуть голову в пасть этим людям, и к тому же он был что угодно, только не оратор. Впервые довелось ему говорить перед столь большим и изысканным собранием. Однако голос его с самого начала звучал ясно и спокойно.

Он начал с того, что боится разочаровать собрание после заинтриговавших всех слов Ч. Х. Ллойда. Его проект едва ли может быть признан более грандиозным, чем Панамский канал или соединяющий Цейлон с Индией мост сэра Роджерса через Полкский пролив. Его проект, собственно говоря, даже прост.

Аллан вынул из широкого кармана брюк кусок мела и провел две черты на стоявшей перед ним доске. Вот это Америка, а это Европа! Он обязуется в пятнадцать лет построить подводный туннель, который соединит оба материка и по которому пойдут поезда, покрывающие расстояние между Америкой и Европой в двадцать четыре часа! В этом и заключается его проект.

В этот миг вспыхнул магний, который держали наготове фоторепортеры, открывшие свой огонь, и Аллан сделал короткую паузу. С улицы доносился шум, — там знали, что наверху началось сражение.

Вначале проект Аллана, знаменовавший эпоху в истории двух материков и необычайный даже для этого века прогресса, по-видимому, не произвел на слушателей ни малейшего впечатления. Кое-кто был даже разочарован, — им показалось, что они уже когда-то слышали об этом проекте, он носился в воздухе, как многие другие. И все же никто не мог бы пятьдесят — да что там говорить! — двадцать лет назад предложить его без риска вызвать смех. Здесь были люди, которые за несколько мгновений, нужных для того, чтобы завести свои часы, зарабатывали больше, чем другие за месяц, здесь были люди, которые не дрогнули бы, если бы завтра наша планета разорвалась, как бомба, но здесь не было ни одного, кто позволил бы, чтобы его заставили скучать. И этого они боялись больше всего, — ведь, право, Ч. Х. Ллойд тоже способен ошибиться! Этот малый мог бы преподнести собранию какую-нибудь выкопанную им старую историю, вроде орошения Сахары или что-нибудь подобное. Его проект, по крайней мере, не был скучен. А это уже хорошо! Молчаливые, неприступные джентльмены вздохнули с облегчением.