Туманная река 4 - [8]
- А у меня с бухгалтерией всё хорошо, - уже более миролюбиво сказала буфетчица. – Так уж и быть. Только на двадцать минут.
Я взял пару стаканов с водой и соком, чтобы окончательно успокоить Зинаиду Петровну, и уселся за столик. Товарищ же, который представлял Анастаса Микояна, местное меню проигнорировал. И когда тётя Зина закрыла буфетную избушку на клюшку, я выставил на стол, слепленный из пластилина кроссовок.
- Так как у нас очень хорошо продаются джипсы, - начал объяснять я, - то неплохо было бы начать выпускать кроссовки. Толстая подошва из резины, - я показал пальцем на пластилиновую модель. – Верх либо из кожи, либо из кожзаменителя, либо из ткани. Цвета обязательно яркие. Вариант зимний можно сделать с мехом внутри. Демисезонный просто с наполнителем. Летний сами догадаетесь как. Ещё можно сделать кроссовки с высоким голенищем. Бабки потекут в бюджет рекой. Не хуже джипсов. Там на западе кроссовки тоже делают, но они пока от кедов мало чем отличаются. Плюс все на плоской подошве, в которой много ходить нельзя. Мы же сделаем подошву под ботинок.
- А как же пятилетний план? – спросил меня Тимур Олегович, всё внимательно конспектируя в записную книжку. – Это же нужно будет какое-то время осваивать производство новой модели?
- Кстати по поводу плана, - я глотнул какого-то кислого напитка, не удивительно, что план по сокам в буфете не выполняется. – Намекните Анастасу Ивановичу, что не для всех отраслей экономики пятилетний план годится. Например, если калоши никто не покупает, зачем их делать ещё четыре года? Для легкой промышленности годовой план – оптимальный срок. Ведь новый год – новая мода.
- Что ещё? – мужчина оторвался от записной книжки.
- Пуховики на синтепоне, - я выставил на стол модель из пластилина номер два. – Болонь с внешней стороны, и больно с внутренней стороны. Посередине синтепон. Получатся яркие, красивые и легкие куртки.
- Болонь? – задумался Тимур Олегович. – Это же надо производство в Италии покупать?
- Покупайте, не пожалеете! – Я встал, так как меня распирало от энтузиазма. – Если всё это закрутить, то словосочетание «маде ин СССР» станет мировым брендом качества.
- А пластинки? – товарищ посмотрел вопросительно на меня.
- Это матрица нашей первой пластинки, - я сел обратно и выложил на стол последний козырь. – Давайте посчитаем. Себестоимость одной пластинки рублей тридцать. Продавать можно в магазинах за рублей сто – сто тридцать. Если мы проедем с концертами по Европе, по странам соцлагеря. Пять миллионов пластинок продать можно легко. Доход государственной казне пятьсот миллионов рублей.
Тимур Олегович потянулся к матрице, которая бесхозно лежала на столе. Но я его опередил и спрятал матрицу обратно в сумку. Мужчина озадаченно посмотрел на меня.
- Записывайте, - кивнул я на записную книжку. – Нам нужны настоящие качественные инструменты. Три гитары фирмы Gibson Les Paul и электрическое пианино Wurlitzer EP-110. Дальше, запись ещё двух пластинок и процент продаж с них. Гастроли, это само собой. Потом мы не обеспечены жильём. Были планы построить свой дом, но сначала больница, затем Олимпиада, потом гастроли. Некогда строиться зима уже на носу.
- С жилищным фондом сейчас плохо, - пробубнил Тимур Олегович, записывая мои законные требования в книжку.
- Думайте, я вас не тороплю, - улыбнулся я, похлопав по сумке с матрицей.
***
- О чём задумался? – Меня пихнул в бок Толик Маэстро, когда мы доиграли «Рыбку золотую».
- В среду, через четыре дня заезжаем в новое жильё, - ответил я. – Как расселяться будем? Нам на всех дали в новостройке на Щёлковском шоссе на одной лестничной площадке одну квартиру однокомнатную, одну – двушку и одну - трёшку. Третий этаж – дефицитный.
- Я готов взять однушку! – Первым высказался Санька Земакович.
- Может тебе сразу трёшку? – Посмотрел исподлобья на него Вадька.
- Давайте потом жребий бросим! – Психанул Толик. – А сейчас время репетировать!
Глава 4
После репетиции я заскочил в закулисье нашего, попортившего мне много нервов, театра. Достаточно сказать, что я на премьере «Иронии судьбы, или С лёгким паром!» грохнулся в обморок. Из-за нервного перенапряжения, ну и ещё из-за кое-чего, про что пока думать совсем не хотелось.
- Ничего, ничего не забыли? - Суетился перед выходом актёров на сцену режиссёр Семён Викторович Болеславский. – Не волнуемся, не волнуемся. Кольца снять с пальцев быстро! У нас по сценарию все холостые! А Богдан Богданович, привет.
- Здорово, Семён, - я пожал хлипкую руку режиссёра, который моё отчество до сих пор не запомнил. – Я смотрю в зале актёры из «Современника» пришли. Вон сидит Ефремов, вон Евстигнеев, молоденький ещё.
- Да, мы с этим спектаклем скоро ого-ого как пошумим! - Глянул на меня Болеславский ошалелыми глазами.
- Главное не загреметь под фанфары, - усмехнулся я.
- Где мои усы? – Выскочил из гримёрки исполнитель роли Ипполита, Владимир Трещалов.
- Кто украл у Трещалова усы?! – Заголосил режиссёр, и бросился в гримёрку актёров второго плана.
Владимир Леонидович пожал мою руку:
- Привет, посмотреть пришёл?
- Не, сейчас только убедюсь, что всё нормально и на хоккей поеду, - я снова глянул в маленькую дырочку в занавесе. Наша директриса присела рядом с Екатериной Фурцевой и что-то льстиво улыбаясь, шептала ей на ухо.
Если вы случайно попадете в прошлое и увидите, что кто-то поёт песни не соответствующие конкретной исторической эпохе, то перед вами 100 % попаданец. Пожалуйста, не стучите на него куда следует, ему и так не просто.
Музыка, девушки, баскетбол! На дворе 1960 год. Никита Хрущёв провозгласил лозунг: «Догнать и перегнать Америку». Вся спортивная общественность готовится к летним Олимпийским играм в Риме. Творческая интеллигенция опьянённая воздухом свободы, мечтает о великом. Владимир Высоцкий, с которым столкнула судьба главного героя, только что устроился в театр имени Пушкина, где он как не пришей кобыле хвост. А жизнь самого главного героя, Богдана Крутова, висит на волоске. Что принесёт ему ветер неизбежных перемен?
Главный герой невидимой рукой судьбы заброшен из нашего времени в СССР, в 1960 год, в тело 15 летнего парня. Из плюсов, есть верные друзья, кое-какой жизненный опыт, знания и спортивная подготовка. Из минусов, детский дом, никаких связей и полная неопределенность в будущем. От автора: На написание произведения вдохновила работа Сапарова Александра Юрьевича «Вовка-центровой». В данный момент готово 3 части первой книги и 2 части второй.
Работал на заводе простой парень, Иван Тафгаев. Любил, когда было время, ходить на хоккей, где как и все работяги Горьковского автозавода в 1971 году болел за родное "Торпедо". Иногда выпивал с мужиками, прячась от злого мастера, а кто не пьёт? Женщин старался мимо не пропускать, особенно хорошеньких. Хотя в принципе внешность - это понятие философское и растяжимое. Именно так рассуждал Иван, из-за чего в личной жизни был скорее несчастлив, чем наоборот. И вот однажды, по ошибке, в ёмкости, где должен был быть разбавленный спирт в пропорции три к одному, оказалась техническая жидкость.
Жил-был на свете Иван Тафгаев, Играл в хоккей, гонял разгильдяев. Дрался за клуб, лихо бил по воротам, Хоть и в команде прослыл сумасбродом. Правда, у Вани был крупный изъян, Который в мозгах правил местный шаман. Но что-то в заклятье пошло по-иному, Читает Иван теперь Ленина Вову. И бойся «Торпедо» приезжий бугай! Есть в городе Горьком хоккейный тафгай! И треснул мир напополам, парам парам. И льётся кровь, идёт война, тара тара. В хоккее бьются все, не зная полумер, Во славу сборной бесподобной СССР!
Тревожный Олимпийский 1972 год. За свою свободу и независимость бьются люди во Вьетнаме, Северной Ирландии и Родезии. Американская киноиндустрия бомбит мировой прокат «Крёстным отцом», и лишь «Солярис» Тарковского удачно отстреливается от мафиозного батяни на Канском кинофестивале. И в это самое время в советских деревнях и сёлах жить стало лучше, жить стало веселей. Как призналась заезжему московскому корреспонденту одна бабушка: «Хорошо живём сынок, прямо как при царизме». Даже американский президент Ричард Никсон посещает СССР, где почти 42 часа общается с Леонидом Брежневым.
Продолжение приключений группы Бабенко, теперь уже на Отечественной войне 1812–го года. С честью выдержав испытания, парни и девушки не дрогнули и предотвратили покушение на выдающегося русского полководца — Михаила Илларионовича Кутузова, тем самым перечеркнув старания таинственного враждебной группы, решившей кардинально изменить историю.
В прошлом я обычная студентка из России, теперь – герцогиня магического мира Фессалии, наследница древнего рода Белых Драконов и жена бесстрашного генерала, чей взгляд способен обратить в камень. Когда над Фессалией сгущаются тучи и пробуждаются древние силы, я не могу остаться в стороне. Теперь мне придется наравне с мужчинами выступить против зла, чтобы открыть тайну древнего пророчества, побороться за счастье нашей семьи и защитить моего будущего ребенка.
Пожар меняет Кэтрин Коллинг: селит в её душу сомнение, недоверие к окружающим и глубокий потаённый страх к огню. Но настоящие испытания ждут её впереди. Что можно почувствовать, когда узнаёшь, что твои лучшие подруги обладают невероятными магическими способностями? Каково же узнать Кэтрин, что она — обычная девушка? Но тогда зачем её ищут и почему хотят избавиться от неё? Кэтрин Коллинг придётся во всём этом разобраться и попутно с подругами найти три Артефакта, которые помогут им остаться вместе в магическом мире.
Вам когда-нибудь хотелось попасть в иной мир и оказаться Избранным? Хотелось испытать замечательные приключения и страшные опасности, повстречать великих магов и воителей, ужасных чудовищ и прекрасных принцесс, найти волшебные артефакты, узнать друзей и врагов? Выдержать решающую битву со Злом и… Здорово, не правда ли? Но если вы об этом не мечтали? Вернее, мечтали об этом не вы? Как теперь быть?.. Волею судеб Избранный вынужден выполнить свой долг раньше срока – так и оказывается семиклассник Саша, отличник и маменькин сынок, всю жизнь мечтавший о геройских подвигах, в чужом опасном мире, где на него возлагают большие надежды.
Я псих. Вытолкнул бывшую девушку шваброй в окно. Мир стал игровым, технологии не работают, по улицам рыскают опасные твари. Перед глазами синие цифры, а под окном хладный труп. Так и живем.
Попаданец без ноутбука, без послезнания. И вообще — без понимания, куда же он попал. Первая часть.