Туман - [8]

— О вы, леди Свемп, неслись, словно одержимая, в неизвестном направлении, в точь-точь, как тогда, когда я впервые увидел вас, — пояснил юноша, помогая освободить левую щеку Мегги от мороженного способом, от которого соседним парочкам стало жарко и завидно.

— Вы, герцог, что-то говорили о гостинице, — кокетливо зевнула Мегги. — Здесь стало слишком скучно…

— Я не дам вас скучать, — серьёзно заявил Майкл.

У девушки пересохло во рту. Выскользнув из-под одеяла, она, скинув руку Майкла, вышла со стаканом воды на балкон. Было полнолуние, и коты орали, как сумасшедшие. Мегги заметила шелковую спинку виновницы концерта. Она сидела на старом дереве, возможно, осине, окруженная пылкими воздыхателями. Верхушка дерева была когда-то сломана… Это была та осина. Девушка ясно представила сэра Чарльза с осиновым колом в груди, но внезапно на его месте оказался Майкл. Стремительно вернувшись в комнату, она склонилась над спящим. Он улыбнулся во сне и перевернулся на спину. На его груди, точно выжженный, остался отпечаток распятия. Мегги в ужасе отшатнулась и побежала вниз к машине. Дрожащей рукой вставила ключ и нажала на газ. Она увидела что-то, лежащее на капоте. Выключив зажигание, девушка вышла из машины. Это была мертвая кошечка. Полные страдания, остекленевшие глаза смотрели на Мегги.

Спустя полчаса, из маленькой деревушки было отправлено сообщение: «Дорогая тетя Сабина, надеюсь, Вы поможете своей единственной племяннице! Хотя прошел год после смерти моей матери, Хелен Свемп, но я не могу прийти в себя от этой утраты. Вы — последняя и единственная надежда обрести семью и покой. Ваша Маргарет».

Тотчас же пришла смс: «Приезжай, Мегги. Я могу тебе помочь. Сабина». Путь Мегги лежал в Лондон.

Глава 6

Тетя Сабина в свое время была красавицей и в старости имела замашки любимицы общества, позволяя себе шалости, не вполне невинные. Ее муж скончался лет тридцать назад. Его вдова, в память о супружеской жизни, сохранила привязанность к маленьким собачкам и дворецкому Гордону. Одевалась она преимущественно в зеленое, которое когда-то безумно шло к ее волосам, а теперь давало повод шуткам о тоске, мучившей почтенную даму из-за невозможности изменять своему мужу де-юре. В общем, это была очень милая старушка.

Окинув строгим взглядом вошедшую Мегги, Сабина заявила, что девушке пора замуж, и обещала заняться этим делом в ближайшую субботу, повергнув гостью в холодный пот.

Прежде всего, она приказала обращаться к себе не иначе, как Сабина, а ее зразу перекрестила в Маргерон, заявив, что это имя нынче имеет большой успех.

Новоокрещенная Маргерон не возражала. Не встретив никакого сопротивления со стороны племянницы, Сабина взялась за Мегги основательно, составив список вечеров и приемов.

Посетив пару из них, Мегги сослалась на то, что некрофилией не страдает, а женихи вряд ли доживут до свадебной церемонии. И от будущего веселой и богатой вдовы отказалась. Сабина огорчилась, но, заметив, что знает по себе, какая тяжелая ноша — вдовство, разрешила Мегги проводить время, как ей вздумается.

Однажды Сабина, разомлев после массажа, сделанного Гордоном, сидела в уютном кресле, читая какой-то непролазно скучный для неё роман, подняла голову и спросила, знает ли та, кто ее мать.

У девушки отвисла челюсть.

— Я тоже не знаю, — спокойно заявила Сабина, — но зато знаю одного человека, который это может узнать.

И на следующий день пригласила своего поверенного. Они долго разговаривали при закрытых дверях. После его ухода старая леди заявила, что есть некие письма леди Хелен, но оговорен срок их получения Маргерон: спустя полгода после совершеннолетия. Этот срок истекал через неделю.

Мегги же, в свете последних событий, не была уверена в своем желании добиться правды. Каждый день она ходила к заброшенному пруду в старом парке кормить голубей. Сидя на трухлявой скамейке, девушка старательно нанизывала факты один за другим, пытаясь соединить в одну цепь, но тщетно. То, что могло реально объяснить происходящее, казалось или видениями или полным бредом.

Тем временем, Сабина развернула какую-то таинственную деятельность. Ей постоянно приносили маленькие записочки, и она писала краткие ответы, частично на бумаге «а-ля роуз», что во времена ее молодости считалось высшим шиком.

Мегги во всю эту суету никто не посвящал, но она не была одинока: тетя, прежде чем углубиться в свою сверхсекретную деятельность, предварительно организовала Мегги небольшое общество из горничной Алисы, Шарлоты — девицы на выданье и одного адвоката, считавшегося ее официальным ухажером. За обедом они обменивались сплетнями, а вечером дворецкий Гордон рассказывал Мегги о многочисленных похождениях тетушки Сабины. Мирный уклад нарушала одна экстраординарная личность — граф Обрей, который появлялся в доме тетушки, когда ему вздумается, но с завидным постоянством. Впрочем, его компания была столь интересна, что никто не обращал внимание на его своеволие. Злословие графа Обрея было столь тонко и остроумно, что приравнивалось к комплиментам.

Однажды, явившись к утреннему чаю, граф принес кучу бумажного хлама, отвоеванного с помощью небольшой суммы денег у дворника.