Тудор Аргези - [5]

Когда совсем стемнело, Анастасия все же пустила пасынка в дом, стала говорить ему неожиданно непривычные ласковые слова, заинтересовалась его уроками и помогла вывести на контурной карте уезда Илфов кружочки городов, извилистые линии рек. Одна из таких рек называлась Арджеш. Янку слышал об этой реке и раньше. Оказывается, в нее впадает Дымбовица, а потом вместе с Дымбовицей Арджеш течет к Дунаю, а потом вместе с Дунаем — к самому Черному морю. Отец когда-то в хорошем настроении сказал, что дед Янку родом оттуда, из краев Арджеша, оттуда, где до сих пор красуется и сверкает диво дивное — церковь, построенная легендарным мастером Маноле. Отец обещал: когда у них появятся деньги, они наймут хороших лошадей и красивого кучера и поедут туда посмотреть то диво и село Кэрбунешть около Горжа, откуда берет начало их род. Но когда же это будет? Отец сейчас почти не разговаривает с ним, его все время нет дома. С недавних пор к ним заходит тетя Розалия, родственница отца, она тоже обещает, что поедет с ним когда-нибудь посмотреть истоки реки Арджеш, на берегах которой построил мастер Маноле монастырь. Но тетя Розалия часто болела, она и останавливалась у них, только когда ее отпускали из больницы врачи.

Иногда к Янку приходил его товарищ по классу Жан, который умел очень хорошо рисовать. Они вместе бродили по окрестностям Бухареста. На берегу Дымбовицы Янку с Жаном смотрели, как ныряют утки, Жан рисовал их быстро-быстро. На белом тетрадном листе утки казались живыми. Жан так же, как Раду, подходил к дому друга и во всю глотку орал: «Янку! Янку!» Но мачеха не любила Жана и всегда отвечала ему, что Янку занят и никуда не пойдет. Янку же стоял у другого окна и делал другу знаки, что сейчас выйдет. Он почти всегда находил способ улизнуть от Анастасии.

Мальчикам очень нравилось выбежать на Каля Виктории и гулять по площади Атенеума. Недавно здесь построили огромное красивое здание с высокими колоннами и сверкающим куполом. Весь Бухарест приходил смотреть на него. Что там внутри? Говорили, что под тем высоким куполом хранятся все звуки оркестров и голоса артистов, которые здесь выступают перед самой избранной публикой. Но вот как проникнуть туда?

— А в монастыре Куртя де Арджеш все равно красивее, — сказал Янку.

— Ты откуда знаешь?

— Мне тетя Розалия все время говорит об этом… И я когда-нибудь поеду туда.

Около стройной церкви Крецулеску откуда-то появился хромой Али со своей брагой и с огромной кистью разноцветных шаров. Заметив ребят, крикнул:

— Янку! Купи у меня два шара, бре[3] Янку!

Были бы у ребят деньги, они бы купили у Али все эти шары — и бегом к пожарной башне. А оттуда, с высоты, пуститься в полет над городом! Они уже много знали о шарах, на которых люди летают высоко за облаками и даже до луны, говорят, доберутся. Али же, наблюдая, с какой жадностью смотрят ребята на шары, сказал вдруг:

— Хотите посмотреть, куда они могут подняться? — И он начал распускать намотанную на руку веревку. Прегромадная кисть, покачиваясь, стала лениво подыматься, она взлетела выше креста церкви Крецулеску. — Вот так. А сейчас тяните их вниз.

Янку и Жан с радостью схватили веревку. Они ощущали, как сопротивляется им непривычная сила, будто хочет поднять и их туда, к куполам церкви, но они оказались все-таки сильнее и, вспотевшие от натуги, гордо смотрели на Али, когда шары снова оказались прямо у него над головой.

— Ну вот, бре, вы и заработали по шару. Держите! На этой земле простому человеку ничего без труда не дается. Так, а сейчас к шарам по кружке браги… Покупайте шары! — И Али удалился вверх по Каля Виктории. В этот жаркий день он торопился на шоссе Генерала Киселева, где служанки прогуливают барских детей, — там уж он все свои шары продаст.

Обласканные добрым Али мальчики побежали к Чишмиджиу, к городскому парку, куда сходились люди со всей столицы посмотреть на чудеса какого-то волшебника. Говорили, что этот волшебник за одну только ночь вырастил громадное дерево.

Около чудо-дерева, оказавшегося посредине парка, были расставлены столики, из одного дупла валил настоящий дым, и кругом распространялся запах поджариваемых на гратаре мититей[4]. Очень сильно захотелось попробовать эти самые мититеи, но опять же денег не было, и Янку позвал:

— Пойдем посмотрим, как на лодках катаются.

Над протокой между двумя озерами был перекинут мостик с перилами, и перила выглядели необычно, словно были из живого дерева, нагнувшегося над водой со своими переплетенными ветками и зелеными листьями. На другой стороне мостика рабочий в фартуке стучал по дереву молотком, потом брал на мастерке из ведра цементный раствор и что-то лепил. Ребята увидели, как рабочий закрепляет на проволочный каркас отбитую от причудливого дерева ветку. Все оказалось сделано из темного цемента. Сказка исчезла.

У выхода из парка звучала музыка. Привычная, уже не раз слышанная немецкая песня, в которой часто повторялось слово «Катерина», и потому большая музыкальная коробка с рукояткой называлась «Катеринкой». Они хотели пройти мимо бродячего музыканта, но их как магнитом притягивал туда приплясывающий на ящике огромный пестрый попугай. Друзья, не сговариваясь, ускорили шаг. Попугай кричал: «Норрок, норррок!»