Тудор Аргези - [3]
«Пойду-ка я сам искать тот след!» — решил Янку. Он не обратил внимания на темные тучи, которые- ползли с севера, со стороны Карпат, и пошел берегом Дымбовицы по ее течению, думая, что когда-нибудь он пойдет и посмотрит, откуда берет начало эта река, а потом выяснит, куда она несет свои воды. И почему она называется Дымбовицей, и почему все реки, и все города, и все люди называются как-нибудь. Откуда все это? Ему обо всем нужно будет узнать.
Реку переходило большое стадо. Янку никогда не видел так много животных вместе. Четверо погонщиков размахивали длинными арапниками, свистели и грязно ругались.
Янку пошел следом.
На окраине города, у заболоченного места с названием «Балта албэ» — «Белое болото», стадо завернуло к большому загону. За ним виднелось несколько длинных зданий, а над входом в самое высокое — огромные буквы «Абатор» — бойня. Двое здоровых мужчин с засученными рукавами отбирали быков и пропускали во внутренний двор, а оттуда двое других направляли их по узкому коридору, по которому могло проходить лишь одно животное. Янку незаметно для занятых делом мужчин пробрался вдоль коридора, не отрывая глаз от красивого быка с огромными рогами и белым лбом.
— Тебе чего здесь надо?! — прогремел голос. — Откуда взялся? — Над Япку стоял человек-гора в жесткой юбке из плотной клеенки, обрызганной кровью. — Ну-ка марш отсюда! Не для детей это! Марш!
У онемевшего от ужаса мальчика отнялись ноги— он не мог сдвинуться с места.
Накрапывал дождь. Большие капли со звоном ударялись о дорожную пыль, над Бэрэганской степью плыли, обгоняя друг друга, темные тучи с позолоченной кромкой. Янку и не заметил, когда они затянули все небо, и неожиданно полил долгожданный беглый летний дождь, после которого так приятно шлепать босыми ногами по лужам, перегораживать ручейки и строить плотины из размокшей земли. Янку спрятался около плетня, под густой гледичией. Сердце его колотилось от страха, когда совсем рядом били в землю молнии и тут же ударял оглушительный гром. Струйки воды превратились в белые горошины, они сбивали листья с деревьев, пробивались сквозь густую заросль гледичий, больно обжигали лицо. Вода с ледяным крошевом заполнила всю улицу, бешеный поток волочил вывернутые деревья, ветки, доски, колеса… Промокший и дрожащий от холода Янку поплелся по узкой улочке. Незнакомая окраина Бухареста, незнакомые дома и переулки среди огородов, садов и свалок. Неизвестно, сколько бы он блуждал, если бы не голос:
— Тебя как сюда занесло, малец? — Старый хромой продавец браги и восточных сладостей Али смотрел на него удивленными ласковыми глазами. — Откуда?
— Я пошел по Дымбовице, и вот этот дождь и гром…
— Дождь и гром… Подойди ко мне. Альвицы[1] хочешь?
— У меня нет денег, — признался мальчик.
— Ну тогда бери так… Когда-нибудь отдашь… Вот тебе альвицы, вот тебе еще сладкую палочку… Э-э-э, да ты весь дрожишь, малец… — Али взял мальчика на руки и нес его до холма Митрополии, откуда уже Янку знал, как добраться до площади Амзы. Но он, согревшись на руках у Али, не хотел расставаться с этим теплым и добрым человеком.
«Не зная, что такое отцовская ласка, я почувствовал тогда вдруг возникшую трагическую тоску по простому родительскому прикосновению», — скажет спустя много лет Тудор Аргези.
Становление писателя и гражданина Аргези приходится на конец девятнадцатого и начало двадцатого века. «Одной ногой я упирался в почву уходящего века, другой нащупывал твердь в наступающий век. Найти проторенную стежку или пробить свою? Так стоял вопрос передо мной», — говорил Аргези.
Ряд важных исторических событий — революция 1848 года, объединение княжеств Валахии и Молдавии в единое государство в 1859 году, участие Румынии в русско-турецкой войне 1877–1878 годов на стороне России и провозглашение независимости Румынии от Оттоманской империи — вызвал естественный расцвет народных талантов. Получили известность произведения Василе Александри, Николае Бэлческу, Михаила Когэлничану, Александра Одобеску и многих других. Бурно развивался поэтический дар Михаила Эминеску, печатал свои замечательные сказки и «воспоминания детства» Ион Крянгэ, ставил свои пьесы-сатиры Ион Лука Караджале. Но писательские судьбы мало интересовали выходившую на арену молодую и ненасытную буржуазию. Юному Аргези пришлось стать свидетелем гибели не одного крупного народного таланта. И не потому ли его литературная деятельность с самого начала приняла социальную окраску. В 1897 году «Народный журнал» напечатал список румынских поэтов. Семнадцатилетний И. Тео значился в рубрике социальных поэтов.
Бунт Аргези созревал в условиях, когда румынская буржуазия, поддерживаемая монархией, оглушала страну громкими фразами о любви к простому народу, об общей судьбе всех румын, о необходимости единения всех «от носящих постолы[2] до государя». Но это «единство» было развеяно в прах пулями карателей в дни восстания 1907 года — тогда земля Румынии была пропитана кровью 11 тысяч расстрелянных крестьян.
В 1889 году умирал в нищете тяжело больной поэт Михаил Эминеску. Власть имущие не проявляли никакой заботы о нем, и друзья собирали деньги на его содержание и лечение.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.