Труп из Первой столицы - [42]
— Простите, вы совсем меня запутали, — мягко перебила Света. — Я верно понимаю? Чтобы найти меня, вы решили обратиться к Морскому, но он был занят спорами с Ириной…
— Нет-нет, не спорами! С чего вы взяли споры? — запротестовал Соколянский. — Еще не хватало, чтобы меня обвинили в распространении слухов о плохих отношениях в крепкой семье. Нет, как положено супругам, Морские, скажем прямо, целовались… — В глазах профессора проскочила и тут же погасла озорная искорка. — И я не мог себе позволить их прервать. А я спешил, поэтому уехал, решив, что, может, нам не так и важно вас искать. А Леночка считает, что напрасно. Мол, вы — наша последняя надежда. Вы и Гнат Хоткевич…
— Целовались? — отбросив всякое стеснение, переспросила Света. — Вы уверены, что то была Ирина?
— Конечно! Я, как истинный ценитель балета, не раз имел удовольствие наблюдать гражданку Онуфриеву на спектаклях, и даже с новым цветом волос я тоже ее видел…
— Прошу вас, хватит! — на этот раз почти что гневно произнесла Елена, и наконец стало понятно, что профессор не зря описывал ее рационализм. — Простите, Света. Профессор после своего ареста настолько привык, что бывшие знакомцы делают вид, что знать его не знают, что каждый раз, даже когда очень надо, никак не может решиться подойти и заговорить. Детям в школе, где он преподавал, заявляли на уроках, что бывший их учитель «фашист». При том, что с омерзительной фашистской идеологией профессор даже по официальному обвинению не имел ничего общего. Но нашим гражданам все равно. Было бы на первых полосах газет другое самое ругательное слово, употребляли б и его. О том, что все обвинения сняты, детям после освобождения профессора никто ничего не сказал. О взрослых я вообще молчу. Никто ничего не понимает, поэтому на всякий случай просто делают вид, что с нами не знакомы. Профессору очень сложно восстанавливать связи, поэтому он не подошел к Морскому. Он даже к своему милейшему приятелю Майку Йогансену не решился зайти недавно. Хотя уже даже к нему пришел. Но перед самой квартирой занервничал, смутился, и мы часа три просто простояли в подъезде. Хорошо, когда мы выходили, случайно встретил Миколу Кулиша. Тот первый окликнул профессора, высказал искреннюю радость, и мы снова стали завсегдатаями у добрых людей в доме «Слово». Кстати, профессор к вам бы сейчас тоже не подошел, если бы я не настояла. И, видите, вот, даже подойдя, он все никак не может начать говорить о деле. Пожалуй, я сама все расскажу. Я слышала ваш разговор с Кулишом…
Света немного испугалась. Не за себя, а за Миколу Гуровича. Она не помнила точно, о чем шла речь, но точно знала, что в какой-то момент очень обрадовалась, что их никто не слышит.
— Не волнуйтесь, — поспешила успокоить Лена. — Вы говорили достаточно тихо, чтобы злые люди не могли ничего узнать. Просто я, как человек, лишенный зрения, обладаю обостренным слухом. И нюхом на порядочных людей. Поэтому я и подумала, что вы могли бы нам помочь… Ведь это ваша тетя имеет возможность передать письмо товарищу Сталину, так?
Ну что тут было делать? Света молча кивнула.
— Пропали люди, — продолжала Лена. — Много. И никто не хочет их искать. Вот здесь я расписала все подробно. — Ловким движением она вытащила из нашитого на пояс кармана незапечатанный конверт. — Почитайте и если сочтете это важным — а вы сочтете, я не сомневаюсь, — припишите пару строк для вашей тети и попросите передать эту информацию Вождю. Я верю, он не оставит без внимания пропажу бедных кобзарей…
Ах вот она о чем! Света, конечно, тоже слышала удивленные рассказы харьковчан о том, что с базаров, улиц и площадей внезапно исчезли все нищие кобзари. Невзирая ни на что, их в Харькове любили и относились к ним не как к обычным попрошайкам и тунеядцам, а как к носителям культуры, чудо-старцам. Лично Света ничего удивительного в том, что их убрали с улиц, не видела. Еще в 28 году, как она знала, в стране открылось Общество слепых, которое бралось обучить и трудоустроить всех инвалидов по зрению. Должно же оно было когда-то заработать? Вот, заработало. Наверняка весь этот нетрудовой элемент пристроили куда-нибудь на завод, а кто не захотел, пошел работать в ДК или в ансамбли народных инструментов. А люди напридумывали невесть что. Впрочем, отчего бы не выслушать их точку зрения. Вреда от этого точно не будет, а совесть при этом будет чиста. «Хотя какая уж тут совесть, если я смотрю людям в глаза, киваю, а сама думаю про них всякую гадость. Я становлюсь ужасной», — с внезапной горечью подумала Света и решительно взяла письмо.
— Я расскажу вам вкратце причину наших волнений. — Елена решила только на письмо не полагаться. — Я родилась в 16 году. И от рождения уже была незрячей. Не знаю, как так вышло, но малышкой меня отдали странствующему кобзарю. Наверное, родители считали, что незрячим проще понять друг друга, или что лишь так я смогу найти себе занятие для жизни и пропитания. Кобзарь Микита и его проводник — моя первая семья. Не буду рассказывать, насколько я привязана к дядьке Миките, скажу лишь, что все знакомые мне кобзари — люди чистые, незлые, истинно преданные искусству и считающие свои странствия чем-то вроде служения народу и стране. Для них скитания как для нас служба партии и родине, понимаете? — Света не понимала, но этого, кажется, и не требовалось. Лена продолжала: — Заметив, что у меня куда больше таланта к математике, чем к музыке, и прослышав про Школу слепых, Микита отдал меня профессору Соколянскому. С восьми лет я проживаю в Харькове. И все эти десять лет дядько Микита и его проводник желанные гости в нашем доме. И у меня в интернате, и у профессора — в его отдельной пристройке на территории Школы слепых, где странники могли даже заночевать и подкормиться пару дней. В последний раз они заходили осенью сразу после счастливого освобождения профессора. И сказали, что едут на съезд кобзарей, где будут держать думу о том, что делать дальше. Больше их никто не видел. Они не пришли ни в мой день рождения, ни на Рождество. Десять лет до этого всегда приходили, а тут — нет. Мы, конечно, кинулись расспрашивать людей, но кобзарей вообще никто не видел. Они исчезли со времени того съезда. Тогда мы вооружились документами о культурно-исследовательской экспедиции, не побоявшись застав и непогоды, поехали в родное село Микиты — профессору как раз вернули автомобиль… Дом дядьки кобзаря был разграблен и пуст.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
За молодой писательницей Владой, дочерью бизнесмена, погибшего при загадочных обстоятельствах, охотятся преступники… Это могло бы стать запуганной детективной историей, однако стало — историей любви, страстной, неистовой, преодолевающей на своем пути любые преграды. Историей любви женщины, которой не на кого рассчитывать в этом мире, — и мужчины, который готов снова и снова рисковать собственной жизнью ради возлюбленной. Книга издана на русском и на украинском языках. Во втором случае под названием "Аморе".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Ни в каком самом страшном сне Тане не могло привидеться, что жизнь снова сведет ее с человеком, которого она боится и ненавидит, – с Григорием Котовским, легендарным красным командиром, а на деле – бандитом и убийцей. Вернувшись в Одессу, он пытается получить власть над всем криминальным миром – с его разборками, убийствами, контрабандой. Таня изо всех сил пытается помешать ему, и для этого ей, похоже, предстоит снова вернуться в свое страшное прошлое, которое никак ее не отпускает. Она ни от кого не ждет помощи – из-за происшедших событий ей снова не удастся найти общий язык с Володей…
...Кажется, о своем криминальном прошлом Таня может окончательно забыть — она собирается замуж за Володю. Он тоже горячо любит ее, и вместе они строят планы совместной счастливой жизни. Но неожиданно Володя идет на назначенную ему встречу и исчезает. Таня в отчаянии. Разыскивая любимого, она находит... своего отца и узнает страшную правду Аккерманской крепости. Реальность столь ужасна, что в нее невозможно поверить... ISBN 978-966-03-8003-5 © И. И. Лобусова, 2017 © Е. А. Гугалова, художественное оформление, 2017 © Издательство «Фолио», марка серии, 2015.
...1919 год. Одесса переходит из рук в руки — от красных к белым и от белых к красным. Наконец в городе окончательно устанавливается советская власть. И все же спокойствия нет — тут и там происходят бандитские разборки, совершаемые с какой-то необычной жестокостью. Появляются настойчивые слухи о том, что Мишка Япончик не погиб — он жив и вернулся в Одессу. И цель его — добыть сокровища, спрятанные в катакомбах. Таня прекрасно знает, что это не так, что Мишка мертв, и ей просто необходимо разоблачить того, кто зверствует под именем Японца..
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.