Труп из Первой столицы - [43]
«Ничего себе, униженные и оскорбленные. Личный автомобиль, персональная квартира в отдельной пристройке. У нищего кобзаря и то, вот вы посмотрите, собственный дом», — подумала Света, но все равно, конечно, озаботилась судьбой таинственно исчезнувших Микиты и проводника.
— Я обращалась в милицию, — продолжала Лена. — Там ничем не могут помочь. Как наводить справки о бродягах? Заявление о пропаже не принимают… А после того, как и на день рождения профессора дядька Микита не пришел, я точно знаю, что с ним что-то неладно. Наверное, их всех арестовали. Но тогда ведь им нужно помогать. Я готова понять их вину и ненужность обществу, готова носить им передачки или даже, если это возможно, жить рядом с ними, заботиться о них. Только скажите, где они? Все молчат.
— Кроме того, — робко вмешался профессор, — в тюрьме без специальной поддержки слепому человеку совершенно невозможно приносить пользу обществу. Они только зря тратят ресурсы государства! А я берусь в своем интернате помочь с социализацией кобзарей. Пусть переводят их к нам, мы найдем им дело. Мои воспитанники умеют читать и писать, могут выполнять уйму работ. Кстати, у меня уже готов образец «машины для чтения», которая поможет слепому распознать обычный текст. Я воспитал и подготовил к достойной жизни довольно много детей, создал достойную реабилитационную среду, смогу, вероятно, применить свои педагогические способности и для слепых взрослых.
— Не сможет, — обращаясь явно к Свете, но глядя сквозь нее, сказала Лена. — Заставить кобзаря отказаться от его образа жизни — все равно, что обрезать птице крылья. Социализировать силу природы никому еще не удавалось. Я пыталась, я знаю. Они даже паспорта получать отказывались. Половина кобзарей, кстати, за эти несколько лет исчезла, попавшись во время облав на тех, кто не носит с собой документы. Но это только половина. И потом про облавы еще долго ходят слухи. Можно узнать, кого задержали, в какое поселение отправили. А про моих совсем никакой информации нет. Но я верю, что обращение к товарищу Сталину поможет прояснить ситуацию. Где кобзари? Пусть нам отыщут хотя бы двух пропавших — Микиту-кобзаря и Алешку-проводника. Где бы они ни были, им нужна забота…
Тут Свете нечего было возразить. Она горячо закивала, пообещав, во-первых, постараться выяснить что-то через Колю, во-вторых, завтра же почитать письмо и переслать его тетке с припиской от себя.
— Вы не торопитесь, — деловито напутствовала Лена. — Не надо «завтра же». Почитайте наше письмо, подумайте и найдите, пожалуйста, те слова, которые затронули бы вашу тетушка. От того, согласится ли она посодействовать, зависит очень много.
В этот момент в зале раздался шквал оваций. Гнату Хоткевичу по-театральному кричали «бис», просили рассказать еще что-то, но регламент есть регламент, поэтому слово быстро перешло к следующему выступающему. Елена и профессор наскоро попрощались и, чтобы «не упустить» Гната Мартыновича, отважно орудуя он локтями, а она белой тростью, ринулись в зал пробиваться сквозь толпу.
— И вы здесь? Приветствую! — К Свете подлетел раскланивающийся Морской и тут же начал весело жаловаться: — Не видали моего фотографа? Опаздывает, зараза…
— Хорошенькое опоздание, — в тон журналисту улыбнулась Света. — Уже Гнат Мартынович, вон, за кулисы пошел.
— Ах, Света! Вы плохо думаете про отечественных газетчиков! За такое опоздание я бы своего фотографа давно расстрелял. На Хоткевича я ходил сам, по собственному, так сказать, желанию. Хоткевича освещать в прессе пока отмашки не было. Фотограф нужен для вон того унылого типа в кепке. О! Вот и мой стервец с аппаратурой. Так, ладно, побежим устраиваться.
— Передавайте мой привет Ирине! — вежливо ввернула Света. — И, кстати, что ж вы не повели ее на Гната Хоткевича?
— Я ей никто, — Морской нервно дернулся и с нескрываемой горечью развел руками. — Мы развелись и, как вы знаете, решили разъезжаться. С чего это мне ее куда-нибудь водить? Да даже если вел бы, то не пошла бы…
Извиваясь между наполнивших фойе спин уходящих зрителей, он бежал к фотографу, а Света растерянно глядела ему вслед.
— Зачем вы меня обманываете? — на правах старого друга решила выяснить все открыто она, но Морской уже ничего не слышал.
7
— Зачем он нас обманывает? — вскоре возмущенно жаловалась мужу Света. — Мы вроде бы друзья. Ну помирились они с Ириной, что тут такого? Зачем скрывать? Да еще так нарочито, изображая нервный тик и скорбь… Милуется с Ириной при всем народе, а потом прямо мне в лицо врет, мол, они разъезжаются и друг для друга никто…
— Вот гад, — как-то даже слишком горячо поддержал тему Николай. И тут же, встретив удивленный взгляд жены, объяснился: — Всем милым девушкам, чтоб бросить пыль в глаза, он хочет казаться холостяком. Ты еще не привыкла? Но одно дело — все, другое — ты.
Света весело рассмеялась. Она понимала, что Коля шутит, но все равно обрадовалась такой его реакции. Как и самой возможности вот так вот вместе, беззаботно болтая, идти по Колиным делам. Времена, конечно, поменялись, и отпросить Свету с работы ради совместного расследования, как четыре года назад, Коля не мог. Но писательский съезд, с разбросанными по всему городу мероприятиями и обязательством сотрудников библиотеки на них присутствовать, предоставлял широкие просторы для маневров. Ради любимого супруга Света согласилась стать прогульщицей. И это было очень романтично.
