— Трамвай, — меланхолично констатировал он сам себе, выковыривая из волос кусочки осыпавшейся штукатурки. Вытащив из-за уха карандаш, человек отошел в сторону.
— Так, здесь, здесь и здесь… — Тонкий грифель хрустнул и отломился. — Вот зараза!
Человек чуть слышно выругался. Сегодня все складывалось против него. Впрочем, как и вчера. И позавчера. И всю предыдущую вечность. Но ничего. Теперь он знал, как отомстить этому эгоистичному миру.
Вместо почившего карандаша вовсю трудился гвоздь, оставляя на стене шершавые царапины.
— Значит, завтра утром Петрович закончит фиксатор. — Едва заметная дрожь в голосе выдавала высшую степень возбуждения говорящего.
Предвкушение скорого воплощения самых живописных снов наполняло все его тело предательской слабостью, но руки работали предельно четко. Жало сверла жадно впивалось в отсыревший кирпич, выгрызая из стены осколки нежно-розовой плоти…
«Петрович?! Он сможет выдать. Показать, для кого делал заказ… — Мысль больно резанула рыхлое полотно мозга. — Да нет. Петрович свой. И потом, кому придет в голову расспрашивать несчастного глухонемого?» — Как обычно, успокаивать себя пришлось самому.
Итак, все готово. Подогнано миллиметр в миллиметр. Представление начнется завтра… Длинноногая кокетка выйдет погулять, тихонько скрипнет пружина и… Ти-ши-на…
О том, что если желания сбываются, то, вероятнее всего, они были необдуманны
— Алло! Детективное агентство Order, — слащавыми интонациями глупенькой секретарши откликнулась я на телефонный звонок.
— Счастлива приветствовать вас, детективное агентство! — незнакомым голосом пробасила трубка, после чего, обращаясь куда-то в сторону, прошептала: — Детективное агентство с дефективным названием… Уверена, что нам оно надо?
Люди, не знакомые с английским языком, часто не улавливали двойной смысл нашего названия, но до откровенных насмешек за все три года существования агентства раньше не доходило.
— Чем можем быть полезны? — несколько более холодно, но все еще разливаясь щебетанием, поинтересовалась я.
— С кем я могу поговорить о… — трубка замешкалась, — о проведении некоего расследования… Предупреждаю сразу, дело повышенной секретности, важности, трудоемкости, ну и опасности, разумеется…
Я ощутила радостное сердцебиение от последних слов, мигом забыв обиду. Большое интересное дело было нынче как нельзя кстати.
— Одну секундочку, сейчас я переключу вас на детектива, — не прекращая глупо улыбаться, проворковала я. Потом поклацала кнопками, изображая переключение на другую линию, и снова припала к трубке.
— Слушаю вас, — сухо проговорила я уже своим нормальным голосом. И нажала кнопку громкой связи, чтобы Жорик — мой компаньон и по совместительству спутник жизни — тоже мог слышать суть разговора.
Трубка, подозрительно пыхтя, молчала.
— Катерина Кроль у телефона, — представилась я, несколько раздражаясь. — Говорите!
— Интересно! — трубка несколько раз ехидно хохотнула. — Знаете, из вас вышла бы неплохая актриса. Почти правдоподобное перевоплощение. Я бы только добавила какие-нибудь характерные особенности речи одному из образов. К примеру, детектив может слегка гр-р-рассир-р-ровать.
— Не может, — обреченно вздохнула я, — я об этом уже думала. Но, увы, мне потом с этими же клиентами придется лично общаться. Не смогу я все время р-рычать.
— А зря, — презрительно фыркнула трубка, — настоящий актер должен уметь держать образ.
Тут я осознала, что только что меня — тридцатидвухлетнюю успешную, положительную во всех смыслах особу — обвинили во лжи. Причем обвинили заслуженно и прилюдно. Довольная ухмылка Жорика служила явным тому подтверждением.
— Я не актер, а детектив. Остальное — издержки производства, — буркнула я, но сразу вспомнила о борьбе за клиентскую лояльность и принялась оправдываться: — Понимаете, секретарша — лицо неофициальное. Она может наговорить клиенту массу всего такого, чего детектив, не запятнав своей репутации, даже подумать не может. Поэтому…
— Не переживайте, деточка. — Трубка почувствовала мою неловкость и напористо кинулась успокаивать. — Думаю, никто раньше не замечал вашей уловки. У меня это профессиональное. Я — театральный режиссер. — После этого заявления собеседница выдержала торжественную паузу, потом деловито откашлялась и с пафосом заправского конферансье представилась: — Шаврай Зинаида Максимовна!
Подмечая все оттенки ее интонации, мое воображение тут же нарисовало утонченную даму, овеянную ароматами тайн и дорогих духов.
— Очень приятно, — слегка оробела я. — Так что у вас за дело?
— О… Это только тет-а-тет. Вы сможете подъехать ко мне в студию?
Я обернулась к Жорику, чтобы посоветоваться, но тот, расширив глаза и отчаянно жестикулируя, всячески демонстрировал нежелание браться за дело моей собеседницы. Пришлось обойтись без его советов. В следующий миг я была приглашена на занятие студенческой театральной студии «Сюр», чтобы детально выслушать обстоятельства потенциального нового дела и, уже будучи подготовленной, окунуться в атмосферу происходящего.
— Меня вы узнаете легко, — напоследок добавила Зинаида Максимовна. — Я красивая!
