Трудный возраст (Зона вечной мерзлоты) - [29]

— Интересные молодые люди к нам прибыли, — обратилась она к Большому Лелику. — О них уже говорит вся Клюшка, — она присмотрелась к нам. — Не к добру это.

— Это они так социализируются, адаптируются к нашим условиям, — вступился за нас Большой Лелик.

— Вы так думаете? — с сомнением посмотрела на нас Марго.

— Мне пацаны нравятся, — Большой Лелик почесал переносицу. — Чувствуется у них характер, скучно нам с ними не будет, — подытожил он.

— Да-а, — неопределенно-протяжно ответила Марго, взяв в руки наши личные дела. — Богатое досье. Сам напросился в детский дом? — Она уставилась на меня. — Это что-то новенькое в моей практике. Что ж тебе дома-то не жилось?

— У меня дома нет.

— Здесь написано совсем другое: бродяжничество, побеги, беспричинные пропуски уроков, драки и как результат — официальный отказ усыновителей, — Железная Марго с любопытством разглядывала меня. — Имя-то зачем сменил?

— Мне чужого не надо!

— Аристарх, — задумчиво произнесла Марго. — М-да, Аристархов у нас еще не было.

— Вам мое имя не нравится? — поинтересовался я.

— Будешь много знать, до старости не доживешь, — серьезно ответила Марго.

— Вскрытие покажет, — живо парировал я, чем вызвал у Марго приступ смеха. “Вскрытие покажет” была одной из любимых фраз Комара, и я перенял ее у друга и стал часто использовать в своем лексиконе. Марго с интересом уставилась на меня, лицо ее оживилось и стало каким-то родным и близким.

— Мы с тобой не в морге, — ответила она мне.

— Это вопрос времени, — без тени смущения ответил я.

— Посмотрим, — неопределенно ответила Марго. — Вставайте, пойдем к директору. Он ждет вас.

Кабинет Папы находился на втором этаже. На дверях висела красивая желтая табличка с гравировкой: “Директор детского дома Колобов Сергей Владимирович”. Пинцет проинструктировал нас перед отъездом по полной программе, и мы уже знали, что у директора на Клюшке две клички: официальная — Папа и неофициальная — Колобок. Мы зашли в кабинет, там сидела женщина, по описанию Пинцета, это была Маркиза, заместитель Папы. На ее плоском лице застыло выражение вечной и неописуемой скуки. Лысина директора поблескивала, вся в капельках пота, он сидел, важно откинувшись в кожаном кресле, за большим полированным столом. На нас смотрело одутловатое лицо, с красными пятнами и гладко выбритыми щеками. Папа был явно в кусачем настроении, об этом красноречиво говорили его грозные кустистые брови.

— Сергей Владимирович, новенькие, — представила Марго.

Папа кисло посмотрел на нас, показывая всем своим видом, насколько он занятая персона и что мы своим присутствием воруем его драгоценное время. Как будто мы с Комаром напрашивались к нему на прием.

— Личные дела проверили? — деловито обратился Папа к Марго.

— Да, они в порядке, — коротко ответила она.

— Надеюсь, они, — Колобок взглядом указал на нас, — обо всем проинструктированы?!

Марго промолчала, это не понравилось директору. Не знаю, но я сразу почуял, что между Папой и Марго прохладно-натянутые отношения.

— Ну, распределяйте тогда их по группам, — и директор повернул голову к Маркизе, показывая Марго, что время их разговора истекло. — У вас все? — демонстративно спросил Колобок.

Марго повернулась к двери, и я понял, что если сейчас мы с Валеркой не отстоим свое право находиться в одной группе, то другого случая у нас больше не будет. Я взглянул на Комара, тот состроил гримасу, говорившую: давай. Негромко кашлянув, я сиплым голосом обратился к директору.

— Извините, — я старался быть крайне вежливым и дипломатичным. — Мы бы хотели с другом быть в одной группе.

— Мало ли чего бы вы хотели, — не отрывая головы от бумажки, высокомерным голосом процедил невоспитанный Папа. — Жить будете в разных группах, — рявкнул он, поворачивая свою плешивую голову к Маркизе.

— Но почему? — возмутился Комар. — Вам что, жалко нас поместить в одну группу?

Папа повернул к нам свою лысину, озадаченно уставился на нас, не веря в то, что происходит у него в кабинете.

— Не успели приехать, — угрожающе произнес он, и лицо его побагровело, — как уже права качают.

— Что такого особенного я сказал? — Комар держался молодцом.

— Сергей Владимирович, — вмешалась Железная Марго, — может действительно парней не разлучать, если они так просят, — внешне она казалась невозмутимой, но я заметил, как ее пальцы мертво сжимали блокнот.

— Это называется, попросил, — Папа был похож на петарду, которая должна была вот-вот выстрелить. Его дыхание было учащенным, губы крепко сжатыми.

И тут Комара сорвало с ручника, и он буром попер на Папу, нас уже ничего не могло спасти.

— Чо вы разбухтелись на меня?! — вспылил Валерка. — Я не ваш сын.

— Что?! — взорвался Папа, его глаза выкатились из орбит. — В изолятор захотел? — гремел он на весь кабинет.

— Я не больной, — развязно парировал Комар.

— Ты хуже, — Папа уже не сдерживал свои эмоции, он был зол как собака. — Я научу тебя уважать старших.

Я представил, какая жизнь нас ждет впереди, и мне, мягко говоря, стало не по себе.

— Не кричите на меня, — не унимался Валерка. — Я буду жаловаться в Организацию Объединенных Наций.

— Что?

У Папы челюсть окончательно отвисла.