Трудный возраст (Зона вечной мерзлоты) - [27]

— Мой друг не чирикал, он разговаривал, — вставил свои “пять копеек” я вместо Валерки.

— Однако новенькие пижонистые, — с восторгом воскликнул пацан по имени Никита.

Тогда я еще не знал, что Никитон являлся близким и доверенным другом Щуки. Он пристально посмотрел на нас и ухмыльнулся.

— Посмотрим, что они зачирикают у нас ночью! — челюстные мышцы Щуки заходили вверх-вниз, как будто он что-то жевал.

Всем своим видом он демонстрировал нам, какая он неподъемная крутизна клюшкинского масштаба. Все вокруг снова громко заржали, кроме Никиты. У него единственного было сосредоточенное, задумчивое лицо, оно мне даже показалось раздраженным от дурацкого смеха толпы. Я заметил, как он холодным оценивающим взглядом посмотрел на Комара.

— Это еще бабушка надвое сказала, — и хотя голос у меня от волнения был хриплый и неуверенный, но он остановил глумливый гогот щукинской толпы.

— Этот кривой не только на ноги, но и на голову, нам угрожает, — завелся, как машина, Щука. Ехидная улыбка с его коноплиной физиономии испарилась, глаза не по-хорошему сузились, и он угрожающе взглянул на нас. — Глаз на жопу натяну, — заревел Щука, и его лицо пошло багровыми пятнами, — и заставлю дышать!

Никита слегка ухмыльнулся. Непонятно было: поддерживает он Щуку или нет. Он вообще держался как-то обособленно от всей толпы, но при этом был ее частью.

— Не смеши мои конечности, — расхохотался Комар, чем ввел в полный аут Щуку и его компанию. — Заставит он меня дышать, — не унимался Валерка. — Сам не задохнись от выхлопных газов. Без тебя пуганые.

Наша светская беседа была прервана появлением мента. Рядом с ним, как полная противоположность, нарисовалась угрюмая квадратная фигура Гиббона.

— Ну что, орлы, — мент счастливо посмотрел на нас с Комаром. — Уверен, вам здесь понравится.

Щука на шаг отошел, давая дорогу летехе, и, посмотрев на нас, негромко прошипел:

— Встретимся, придурки!

Я сделал вид, что его слова не меня касаются.

Как обычно, сначала нас с Комаром в сопровождении дежурного воспитателя привели в медкабинет. Я успел прочитать на стенке нацарапанное чьей-то торопливой рукой погоняло немолодой медички — Спирохета. Кличка удивила. Я не знал, что обозначает Спирохета, позже пацаны просветили. Назвали так медичку потому, что она любила всякий раз, осматривая воспитанника, грустно вздыхать и сочувствующим тоном восклицать:

— Господи, типичная бледная спирохета!

У обитателей глаза округлялись по пять копеек.

— Что такое спирохета? — с испугом спрашивали они.

— Это неизлечимо и на всю жизнь, — обреченным голосом отвечала медичка.

Старшаки срочно навели справки у Медузы, учительницы биологии, та с ужасом взглянула на них, но честно ответила:

— Спирохета Паллада — возбудитель сифилиса.

С тех пор медичку на Клюшке стали называть Спирохетой. Она проверила нас с Комаром на вшивость.

— Головы чистые, — с умным видом сообщила Спирохета и приказала раздеться. Мы нехотя выполнили ее команду. Увидев меня в трусняках, она восторженно воскликнула:

— Какой восхитительный скелет, вас в детприемнике не кормили?

— Кормили, — с готовностью ответил учтиво Валерка, — но с диетическим уклоном.

Лицо Спирохеты выразило полное недоумение, но после вдруг просветлело.

— Случай клинический, — прокомментировала она и принялась осматривать Комара.

Она долго его слушала, щупала, измеряла давление, смотрела в горло и в конечном итоге выдавила окончательный диагноз:

— Мальчик полностью здоров.

И, счастливо улыбнувшись, добавила:

— Правда, ножки совершенно кривые.

Мы посмотрели на Спирохету как на женщину с явным приветом.

— Интересно, здесь все такие или она одна? — тихо поинтересовался у меня Валерка.

Я пожал плечами:

— Боюсь, она здесь такая не одна.

— Я тоже так думаю, — глубокомысленно согласился Комар. — Она со странностями и не усложнит нашу жизнь в этом замечательном клоповнике.

Валерка оказался прав — Спирохета была безобидной и неопасной.

После знакомства со Спирохетой дежурный воспитатель повел нас по бесконечным коридорам, и, в конечном итоге, мы остановились перед белой дверью с табличкой: “Старший воспитатель Белоусова Маргарита Николаевна”.

— Железная Марго, — негромко хмыкнул со знающим видом Комар.

Нам сказали ждать, за дверьми шло какое-то совещание. Мимо проходили мелкие обитатели, с интересом рассматривая нас, это особенно злило Валерку.

— Чо вылупился? — сорвался он на пацане, который слишком долго нас изучал.

Пацан убежал, но пришел через некоторое время с другим, постарше, по их внешнему сходству я сообразил, что пацан притащил старшего брата. Тот сразу полез в бутылку.

— Бурый?! — крикнул он, но все же из осторожности держался от нас на расстоянии вытянутой руки.

— Конституцией не запрещено, — такого нахального лица я у Комара сроду никогда не видел. — Плыви отсюда, пока не накостылял, — невозмутимо продолжал Валерка.

— Посмотрим, что ты закукарекаешь ночью у Щуки, — произнес старший брат, и его лицо разлилось в ехидной ухмылке.

Тут отворилась дверь, педагогический народ счастливо повалил из кабинета, и к нам в коридор вышла невысокого роста, приятной внешности женщина лет сорока—сорока пяти. Она посмотрела на нас и все сразу поняла.