Трудный случай - [4]
— Заночуем, Миша! — крикнула Сонечка.
Но и до избушки пришлось хлебнуть — горя. Больше всего Миша боялся, что мотор заглохнет. Нос машины был укутан тройным слоем ватной стеганки, по в такую пургу даже вата не служит надежной защитой. Руки Миши застывали в меховых рукавицах, лицо зябло. Он с волнением смотрел то на белый, непроницаемый, бешено несущийся воздух за стеклом, то на Сонечку — она сжималась в своем полушубке, прятала лицо в воротник. Мише казалось, что она замерзает.
И, дотянув до избушки, он прежде всего позаботился о ней, а потом о машине и о себе. Он втащил Сонечку в комнату, кинулся зажигать лампу, растапливать печь, потом сдирал у Сонечки лед с шапки и растирал ее оледеневшие руки.
— Ну как — ничего? — спрашивал он. — Отходишь, Сонечка?
— Хорошо, — сказала она с грустью. — Ты добрый, Миша, очень добрый.
Когда Миша, устроив вездеход, возвратился в избушку, Сонечка, раскрасневшаяся от жары, держала руки у весело плескавшегося в печурке огня. Гудение пламени в трубе сливалось с голосом бури, которая все усиливалась.
Теперь Миша маг позаботиться и о себе. Он так ожесточенно тер свои застывшие щеки, что Сонечке пришлось остановить его.
Потом Миша стал прилаживать койку и бросил на нее свой полушубок.
— Есть не хочешь? — спросил он, вытаскивая из мешка застывшие консервы и хлеб. — Для хорошего сна не мешает подкрепиться. Я быстренько приготовлю ужин.
— Я не голодна, — ответила Сонечка. — Я выйду на минутку.
— Далеко не ходи, — предупредил он. — Пурга сшибает с ног.
Сонечка стояла в сенях, приоткрыв наружную дверь, и всматривалась в бурную, неистово несущуюся, черную ночь.
Где-то в этой ночи, в пятидесяти километрах к юго-западу, лежал залитый огнями, веселящийся, милый город. Ее тянуло туда, в наполненный музыкой зал, откуда она три часа назад убежала. И ее охватывала грусть от того, что она не может возвратиться. В конце концов, зачем она так погорячилась? Ее все считают странной. Может, и в самом деле, она странная? Не слишком ли многого она требует? Чего ждет от людей? Вот бы не терзала себя и стояла бы сейчас, веселая и счастливая, в толпе любящих людей, под яркими лампами, под нежными взглядами. Глупая, глупая, не будет того, чего ждешь! Нужно принимать жизнь, как она есть, ценить то хорошее, что тебе выпадает.
Сонечка сделала шаг наружу и распахнула полушубок. Ледяной ветер сразу охватил, словно броней, ее шелковое платье — в спешке она не успела переодеться. Ей показалось, что кто-то огромный сжимает ее в объятиях. Взволнованная, она вся как бы стремилась навстречу грохочущей сумасбродной ночи…
Миша спал на топчане, придвинутом к печке. Сонечка легла на койку, но долго не могла уснуть — буря в мыслях смешалась с бурей, бесновавшейся снаружи, и прогоняла сон. Утром Миша разбудил ее, приготовил горячий чай.
— Погода великолепная, — сообщил он. — Доберемся к обеду. Пурга вычистила русло Громкой лучше дворника, покатим по льду, как по асфальту. У нас сегодня подадут грузинское вино. Лукирский обещал, у меня тоже кое-что припасено в кузове.
Через два с половиной часа показались палатка и деревянный дом разведчиков.
Навстречу вездеходу выбежали все члены экспедиции.
— Безумцы! — приветствовал приехавших Лукирский. — Почему вы примчались назад?
Сонечка сошла с подножки, под распахнутым полушубком яркими пятнами сверкнуло платье замысловатого покроя. Лукирский быстро переглянулся с Синягиным.
— Потрясающе! — сказал с уважением начальник экспедиции. — Так вы ехали, чтобы нарядиться к празднику? Ценим, Сонечка, ценим — это лучший подарок нам всем.
Согретая этими дружескими словами, разом забывшая обо всех своих горестях, Сонечка весело вбежала в палатку. На столе громоздился уже приготовленный праздничный обед — холодные закуски, бутылка вина, шоколадные конфеты. Посреди стола возвышался чугунок с борщом, от него шел вкусный запах. Члены экспедиции с шумом рассаживались по местам. Сонечка пошла в свой угол посмотреться в зеркало, но Лукирский задержал ее.
— Мы заняли твою койку, Сонечка, — сказал он. — Думали, ты не вернешься, а он, понимаешь, примчался утром на лыжах, весь во льду, и тут же свалился, ничего не…
Сонечка резко дернула полог, прошла вперед и, как была в праздничном платье, опустилась на пол.
На койке тяжело ворочался, просыпаясь, усталый Смородин, а Сонечка, стоя на коленях, обнимала его, целовала его обмороженные щеки.
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?
Первая книга трилогии Сергея Снегова "Люди как боги" в изначальной, несокращённой редакции, опубликованная в сборнике "Эллинский секрет" в 1966 году.
Это первая советская космическая сага, написанная Сергеем Снеговым в 197? году. Помню мальчишками мы дрались за то, кто первый будет читать эту книгу. С нынешней точки зрения она скорее всего выглядит немного наивной, но помните, что это один из краеугольных камней в фундаменте современной русской фантастики. Прочтите ее!…в далеком светлом и прекрасном будущем, где люди подчинили себе пространство и материю, где человечество по-отечески собирает под своим крылом инопланетные расы, вдруг оказывается, что идет вселенская битва — битва не на жизнь, а на смерть.
Во главе звездной эскадры адмирал Эли начинает далекий поход. Умеющие искривлять пространство разрушители сначала не пропускают землян на свои территории, а затем заманивают адмиральский корабль в ловушку. Эли и его друзьям предстоит пройти через множество тяжелых испытаний, ведь найти общий язык с разрушителями почти невозможно. На помощь землянам приходит неведомая третья сила, а затем обладающий огромным могуществом Мозг, мечтающий обрести тело.Три величайших звездных народа нашего уголка Вселенной соединились в братский союз, но где-то в темных туманностях обитает загадочный и могущественный народ — рамиры…
«…Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом. Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный…»Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей».
Сборник научно-фантастических повестей и рассказов выдающегося советского фантаста, объединенных как жанром «космический детектив», так и фигурами главных героев – братьев Роя и Генриха Васильевых. Только раскрывают они, физики по профессии, не преступления людей, а тайны природы, повинные в трагических событиях…В сборник вошли рассказы:УМЕРШИЕ ЖИВУТСТРЕЛА, ЛЕТЯЩАЯ ВО ТЬМЕМАШИНА СЧАСТЬЯЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА БРАНТИНГАСВЕРХЦЕНТР БЕССМЕРТИЯСКВОЗЬ СТЕНЫ СКОЛЬЗЯЩИЙПРИНУЖДЕНИЕ К ГЕНИАЛЬНОСТИТЯЖЕЛАЯ КАПЛЯ ТЩЕСЛАВИЯК ПРОБЛЕМЕ СРЕДНЕГОРОЖДЕННЫЙ ПОД НЕСЧАСТНОЙ ЗВЕЗДОЙОГОНЬ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА В ТЕБЕБРИТВА В ХОЛОДИЛЬНИКЕПРАВО НА ПОИСКЧУДОТВОРЕЦ ИЗ ВШИВОГО ТУПИКА.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.