Трудный случай - [3]
Еще не было часу дня, когда вездеход подполз к зданию геологического управления. А вечером Сонечка, нарядная и похорошевшая, появилась в клубе.
К ней кинулись приятели и подруги. Миша, оттесненный в угол, грустно наблюдал, как Костя Почебит вращается вокруг Сонечки, затмевая прочих соперников. На этом вечере Миша чувствовал себя ненужным и лишним.
Огромный Смородин вскоре оттеснил Почебита. Большой Васька бесцеремонно растолкал окружавшую Сонечку толпу, взял девушку под руку и увел к креслам у стен.
— Я мечтал о встрече с вами, Сонечка, — прямо признался Смородин. — Знаете, без вас тут очень скучно.
Она ответила с упреком:
— Я уже час в клубе, могли бы и раньше подойти.
Вскоре началась торжественная часть. Тураев долго перечислял производственные показатели и хвалил передовиков геологического поиска и инженерной разведки, особенно. Смородина и Павлова. После доклада люди повалили в буфет. Сонечка ела настоящий эклер и чувствовала, что сердце ее смягчается. А затем открылся основной раздел праздничной программы — танцы без перерыва.
Танцы сближают людей. Важно лишь двигаться в ритме музыки и ни в коем случае не выпадать из него. Смородин был отличным танцором и неважным возлюбленным. Ноги его делали под музыку именно те движения, какие требовалось, но душа забегала вперед. На шее Сонечка почувствовала прохладу от легкого прикосновения его губ, и у самого уха Смородина взорвалась оглушительная оплеуха. В танцах произошла внезапная заминка. Сонечка умчалась к выходу, а Смородин, обжигаемый со всех сторон насмешливыми взглядами, поплелся за ней.
У гардероба под безучастным взором дежурной между ними разыгралось объяснение горячее и жестокое.
— Сонечка, поймите, это же глупо, — уговаривал Большой Васька. — Ну, что особенного, я ведь случайно, зачем обижаться?
— А я не хочу, чтобы меня случайно целовали, — отвечала она со злыми слезами в голосе. — Не хочу, слышите! Для вас это пустячок. Вы, наверно, со всеми девушками так обращаетесь, а я не позволю.
— Вовсе не со всеми! — запротестовал он. — Как вам не стыдно говорить, что это пустячок для меня! Я вспоминал вас каждый день, так надеялся, что вы приедете на праздник!
Уговоры, вместо того чтобы успокоить, совсем вывели ее из себя.
— Вы надеялись! Я тоже надеялась, только вы не стоите этого! Если бы вы хотели меня видеть хоть в половину того, что говорите, то давно бы приехали к нам в экспедицию. У вас были выходные, вы могли попросить день или два, а вы, очевидно, ждали, чтобы я прибежала к вам. Вот чего вы хотите, но я ни перед кем на колени не стану, нет!
В гардеробную вбежал встревоженный Миша Волынский. Сонечка схватила его за руку.
— Миша, едем! — приказала она. — Я больше ни одной минуты не хочу здесь оставаться!
— Через минуту покатим, — пообещал Миша. — У меня уже все погружено и подготовлено к возвращению.
Смородин, пытаясь вмешаться в неотвратимое течение событий, заговорил о том, что нелепо бежать в праздничный вечер из клуба в глухие горы, в тундру, к снегу и пурге. Но Миша стал между ним и Сонечкой.
— Отойди! — сказал он строго. — Не умеешь держать себя…
Смородин покорно опустил протянутую к Сонечке руку. Он был на полторы головы выше маленького Миши, но Миша смотрел на него важно и свысока. Он чувствовал себя сейчас сильнее всех Смородиных на свете.
Когда Сонечка с Мишей скрылись в сенях клуба, Смородин уныло поплелся в зал. Навстречу ему вышел улыбающийся Тураев.
— Трудный случай, — заметил он, кивая головой на захлопнувшуюся с грохотом дверь.
— Трудный случай, — мрачно согласился Смородин.
— А вы не вешайте носа, Василий Васильевич, — посоветовал старик. — Нет такого положения, из которого не было бы, по крайней мере, одного приемлемого выхода. Надо только пораскинуть мозгами и не побояться решительного поступка.
— Вы думаете? — с надеждой сказал Смородин и с такой благодарностью сжал протянутую ему руку, что Тураев охнул от боли.
Миша Волынский торопился, словно за ним была погоня. В половине двенадцатого последний огонек Ленинска скрылся за гребнем горы.
Начало пути проходило при хорошей погоде, В небе неистовствовало полярное сияние, потоки многоцветного пламени лились на землю. Даже включенные Мишей фары не могли оттеснить своими отблесками на камнях и снеге сумрачного сияния, низвергавшегося сверху.
Сонечка сидела молчаливая и ничего не видела. Она очнулась только, когда Миша громко выругался.
— Пурга задула, — с досадой ответил Миша на ее вопрос.
Теперь не было видно ни звезд, ни скал, ни сияния. Свет фар пропадал в белой невидимости. Стекла кабин залеплял мелкий снег, и даже механический «дворник» не успевал сметать его. В ушах нарастал мощный непрерывный грохот, заглушавший сиплое дыхание мотора и голоса. В фонарном свете с однообразной быстротой проносились, словно протянутые белые нити, потоки снега. Машина трепетала под нажимом ветра, как зверек в руках охотника. Временами казалось, что она вот-вот опрокинется. Скорость резко упала.
— Обледенение! — крикнул с тревогой Миша. — Здесь еще ничего, а на Лебяжьем, боюсь, не вытянем. Как ты насчет того, чтобы заночевать в избушке?
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?
Первая книга трилогии Сергея Снегова "Люди как боги" в изначальной, несокращённой редакции, опубликованная в сборнике "Эллинский секрет" в 1966 году.
Во главе звездной эскадры адмирал Эли начинает далекий поход. Умеющие искривлять пространство разрушители сначала не пропускают землян на свои территории, а затем заманивают адмиральский корабль в ловушку. Эли и его друзьям предстоит пройти через множество тяжелых испытаний, ведь найти общий язык с разрушителями почти невозможно. На помощь землянам приходит неведомая третья сила, а затем обладающий огромным могуществом Мозг, мечтающий обрести тело.Три величайших звездных народа нашего уголка Вселенной соединились в братский союз, но где-то в темных туманностях обитает загадочный и могущественный народ — рамиры…
«…Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом. Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный…»Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей».
Это первая советская космическая сага, написанная Сергеем Снеговым в 197? году. Помню мальчишками мы дрались за то, кто первый будет читать эту книгу. С нынешней точки зрения она скорее всего выглядит немного наивной, но помните, что это один из краеугольных камней в фундаменте современной русской фантастики. Прочтите ее!…в далеком светлом и прекрасном будущем, где люди подчинили себе пространство и материю, где человечество по-отечески собирает под своим крылом инопланетные расы, вдруг оказывается, что идет вселенская битва — битва не на жизнь, а на смерть.
Звездный флот Земли далекого будущего совершает дальний перелет в глубины Вселенной. Сверхсветовые корабли, «пожирающие» пространство и превращающие его в энергию. Цивилизации галактов и разрушителей, столкнувшиеся в звездной войне. Странные формы разума. Возможность управлять временем… Роман Сергея Снегова, написанный в редком для советской эпохи жанре «космической оперы», по праву относится к лучшим произведениям отечественной фантастики, прошедшим проверку временем, читаемым и перечитываемым сегодня. Интересно, что со времени написания и по сегодняшний день роман лишь единожды выходил в полном виде, без сокращений.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.