Трудный день - [80]
Небольшая процессия медленно двигалась по Староконюшенному, выбираясь из забитого снегом переулка на бульвар. Венки… Гроб на санях…
Мороза не было, небо сумрачное, низко нависшее, и под ним печально совершал последний свой путь Федор Васильевич Покровский.
Процессия пройдет мимо памятника Гоголю… Погруженный в мрачное раздумье классик словно знал о судьбе ученого и не шелохнулся при появлении процессии… Пройдет небольшая процессия и по Арбатской площади, потом по Никитскому бульвару, по Большой Никитской к Кудринке, мимо Вдовьего дома к Пресне, а там рукой подать и до Ваганькова, где уже безнадежно затеряны десятки могил примечательных людей. Впоследствии затеряется и большой сейчас холмик над гробом Федора Васильевича, терзавшегося за судьбу родины, тянувшего полуголодную жизнь, добитого тифом…
Три венка положат на перемешанную со снегом глину древнего Ваганькова. На одном из них — лента с надписью: «Федору Васильевичу Покровскому — с признательностью. Ленин».
22. ЗИМНИЙ ДЕНЬ
После воскресенья, проведенного в Горках, Ленин чувствовал себя хорошо. Отступали усталость, головные боли, бессонница.
Поглядывая в окно, Ленин составлял план доклада на съезде. Много листков уже было исписано, но к одному из самых главных моментов он, кажется, только подходил:
«25. Электрификация: меньше политиков, больше инженеров и агрономов. («Конечно же, улучшенных изданий Кавлетова десятки и сотни… И все они хотят наблюдать и командовать»).
Коммунизм = советский строй + электрификация. («Так? Это будет понятно всем, это запомнится даже тому, кто не прочтет ни одной статьи об электрификации, ни одной брошюры о ней. Так!»)
Единый хозяйственный план. Великий план». («В этом случае не надо бояться громкого слова».)
План реален. Ленин тотчас же вспомнил о посещении Кашина и написал:
«Порыв крестьян: «свет неестественный».
Окно, за которым виднелась белая от снега крыша Арсенала, голубое, солнечное небо, манило Ленина.
«Будем строить… Все силы созиданию… А опасности?» И он записал:
«Может ли Россия возвратиться к капитализму?» («Сухаревка в душах переживет Сухаревку-рынок. Может…»)
Продолжая, он набросал: «2-ая программа партии…» — и снова вернулся к занимавшей его мысли:
«Больше инженеров и агрономов, чем политиков» («Работа, а не словесный блуд»).
Через несколько минут — опять мысль об опасности:
«Может ли вернуться капитализм? Сухаревка?»
И ответ:
Да, может, пока».
Еще один тезис:
«Электрификация как база демократии».
Снова Ленин вспомнил Кашино и снова записал понравившиеся слова Дмитрия Родионова:
«Свет неестественный»…
Сделав минутный перерыв в работе, Ленин подошел к окну. За ним была зима… Правда, не такая, какую он видел вчера в Горках, но все-таки зима. Выпавший в ночь снежок легко лежал на крыше Арсенала, на лепных украшениях и в толстых проемах его маленьких, узких окон. Приведенная в порядок Первого мая этого года площадь стала просто нарядной. Правда, тропки разбили ее на треугольники и трапеции, словно черные линии лист ватмана. И все-таки это была зима, частица той самой, которая поразила его вчера своей красотой и всепокоряющей мощью. «Прекрасная штука — жизнь!»
Он не заметил, как вошел Калинин. Услышал его голос:
— Здравствуйте, Владимир Ильич.
— Здравствуйте, здравствуйте, Михаил Иванович!
С папкой в руке Калинин прошел к окну и остановился рядом с Владимиром Ильичем. Папку положил на подоконник. Поправил поясок на рубашке.
— Настоящая зима, Михаил Иванович, — сказал Ленин.
— Да, снег лег сразу. Хорошо.
— Садитесь, пожалуйста.
Калинин признательно кивнул. Никогда бы он не позволил себе сесть в присутствии стоящего Ленина, никогда бы не выказал такого неуважения… Он лишь повернулся, взглянул на ближайшее к себе черное кресло, в котором позавчера сидел Кавлетов, и нахмурился.
Ленин тоже посмотрел на черное кресло.
— Называется — советский работник! — проговорил он. По тону, каким это было сказано, Михаил Иванович понял, как глубоко задела Ленина история с Кавлетовым. Прошла суббота, прошло воскресенье, а разговор с воинствующим невеждой все еще звучал в ушах.
— Надо же умудриться, — продолжал Ленин, — не получить даже понятия, что такое труд, долг, совесть! Наследник капитализма… с партбилетом в кармане!..
Михаил Иванович легонько постучал ладонью по белому подоконнику, раздумывая.
— Я понимаю вас, Владимир Ильич… — сказал Калинин, неторопливо подбирая слова. Он хотел уточнить замечание Ленина, быть может, даже поправить его. — Но видите ли, в чем дело… Труд при царизме, конечно, наказание за неизвестные грехи. Но тем не менее совестливость была в характере многих рабочих и при царе… Больше того, году этак в девятисотом или в конце того века, точно уже не помню, возник у нас в подполье спор: обязан или не обязан рабочий-революционер делать вещи хорошо?.. Так вот, Владимир Ильич, многие заявили: мы не можем выпустить из своих рук плохую вещь — это нам претит, унижает человеческое достоинство! Это при капитализме… Человеческое достоинство!
Удивительно богат был житейский и трудовой опыт у этого партийного деятеля. Ленин внимательно смотрел на Михаила Ивановича.
Действие романа развертывается в 1943 году. Фронтовик Михаил Степанов, главный герой романа, после ранения возвращается в родной город, недавно освобожденный от гитлеровцев. Отчий край предстает перед Степановым истерзанной, поруганной землей… Вместе с другими вчерашними воинами и подпольщиками Степанов с энтузиазмом солдата-победителя включается в борьбу за возрождение жизни.
Сергей Фёдорович Антонов — автор нескольких книг рассказов для взрослых и детей: «Дни открытий» («Советский писатель», 1952), «Дальний путешественник» (Детгиз, 1956), «Валет и Пушок» (Детгиз, 1960), «В одну ночь» («Знание», 1963), «Полпред из Пахомовки» («Московский рабочий», 1964), «Дорогие черты» (Военгиз, 1960), «Встреча в Кремле» (Детгиз, 1960), «За всех нас» («Знание», 1962), «Старший» (Детгиз, 1963) и другие.Среди рассказов Сергея Антонова особое место занимают произведения о Владимире Ильиче Ленине.
Тяжелая зима 1920 года, Москва в запустении, но нет разрухи в головах! Ленин и старый ученый готовят экспедицию на поиски метеорита в сибирской тайге.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.