Трудная полоса - [17]
— Хорошо! Бегу туда.
Я знал, где часовня, хотя и не бывал там. Но раз она велела... Напрямую через лес...
Впереди свет. Даже глазам стало больно, когда я выскочил из мрачности ельника — на взгорье, в зеленое солнце дня. Оно глядело на меня тысячами глаз: из капелек на траве, на иглах елей, из подковки ручья. К небу взметнулась часовня.
Марии еще не было. Чуть успокоился.
Вблизи часовенка совсем не такая, как издали, снизу — из деревни по ту сторону речки. Креста нет, лишь шатрик, обитый лемехом, да зубчатая тень выдают ее назначение.
Сруб — обычная изба с маленькой крытой галереей— прочно вошел в землю. Нет гордых главок, восьмерика, резного орнамента — все просто и сурово. Усталость ожидания, усталость этих напряженных дней трудной работы отступили — меня несло вперед.
Я был почти уверен — там, внутри, пусто. Теперь только голуби ютятся в старых церквях. Любопытно, почему Мария позвала меня сюда?
Рванул дверь — она тяжело охнула за моей спиной. Кромешная тьма. Но это только прируб. Ощупью потянул на себя ручку — и... Интересно бы знать, куда я попал, в какой век? Маленькие косощатые оконца едва пропускали свет. Я не стал зажигать свечи, белевшие тут же, на столике, рядом с березовым туесочком. Просто настежь распахнул обе двери, подпер колышками. Пол чисто вымыт — кто-то тут следит за порядком. Вот тебе и голуби... На полках в два ряда — иконы. Подошел поближе. Большинство сработано явно типографским способом — аляповатые картинки. Но несколько икон писано мастерами. Одна особенно поразила меня. Я осторожно взял ее, вынес поближе к свету. И с черной доски на меня с такой дерзостью и независимостью глянули глаза Спаса, что я похолодел. Мария умела смотреть вот так гордо... Не по себе стало... Тихонько поставил икону на место и присел на порожек — ждать.
А она все не шла.
Слушал журчание ручья, который тут зовут речкой, глядел, как рождаются и умирают пузырьки на его поверхности, как изменяются очертания облаков, как на малые пылинки ломается солнце и пляшет в ветвях деревьев. Все сиюминутное отступило — и я, геофизик, человек самой, наверное, современной профессии,— здесь, на порожке часовни, на границе веков, ощутил себя просто русским, именно русским, в одной цепочке с художником, написавшим гордые глаза Спаса. Надо, наверное, пройти часть пути, чтоб появилась потребность хоть на час, хоть на минуту увидеть жизнь свою, работу свою как продолжение жизни пращуров, как необходимое звено в развитии мира.
Спустился к ручью. Присел на корточки, почерпнул в пригоршню ледяную прозрачную воду. Умылся — и стало так ясно, легко, спокойно на душе, точно не одну только пыль смыл с лица...
Я знал, что скажу сейчас Марии.
— Андрей Ильич!
Вскочил мгновенно, поднял голову. Это была не она.
— Да, я Андрей Ильич. Вас послала Мария Федоровна?
Вдруг стало страшно. Что могло случиться?
— Это я Мария Федоровна...
— Как? — Дикость происходящего сбила меня с толку.— А где Маша Волгарева?
Лицо девушки сморщилось, вот-вот заплачет. Но я не мог ей сочувствовать. Столько ждать этой встречи! Тормоза отказали, и я грубо закричал:
— Зачем вы придумали это свидание! Знали же, что Волгаревой звоню!
Она хлюпала носом, молча кивала головой. Этого только не хватало. Махнул рукой:
— Ладно, не ревите, чего там! Прибежали — расхлебывайте!
Учительница вытащила из сумки конверт и подала — это было мое письмо Марии — нераспечатанное. Вдруг почувствовал свое сердце — оно нехорошо спотыкалось.
— В том доме мои ребята живут, вот и принесли, думали, оно мне...
— Тут же фамилия стоит, между прочим,— хмуро буркнул я. Но веточка? Веточку могли поставить дети, баловались... Но песня? Девушка еще всхлипывала. Я спросил ее:
— А песню «Мхи были, болота в Поморской стране» вы знаете?
— Нет,— удивилась она,— хотя слышала. У нас многие поют старинные песни.
И с этим все ясно. Так где все-таки Мария?
— А что случилось с Волгаревой?
— Ничего не случилось. Вышла замуж и уехала.
— Куда уехала? — тупо спросил я, еще не поняв всей бесполезности этого вопроса.
— Не знаю точно. Недалеко куда-то.
И тут до меня дошло. Да как она могла! Зачем-то встал, прошелся по поляне. Отбросил колышки — ненужные уже — двери часовни с хрустом захлопнулись. Вот так!
Прислонился к столбику галерейки, точно он мог поддержать меня.
— Кто он?
— Летчик, одноклассник ее. Приехал, когда мать Волгаревой совсем плоха стала.— Она говорила еще что-то, пыталась что-то мне втолковать. Я слушал, слышал голос, но смысл слов не удерживался в голове.
— Что, Агриппина Николаевна умерла? — наконец, понял я.
Она кивнула.
Сил нет пошевелиться, слово сказать. Наконец выдавил:
— Спасибо, что пришли, Мария Федоровна.
Девушка направилась к лесу, когда я окликнул ее:
— А почему вы назначили встречу у часовни?
Она пожала плечами:
— Это ее любимое место. Я думала...— и убежала. Я остался сидеть у реки. Не мог подняться и идти к своим, где шумит застолье, где меня, человека с гитарой, давно потеряли. Солнечный свет теперь стал совсем тусклым, а потом и вовсе погас. Единой черной стеной стоял лес. Пора белых ночей прошла, но ее тревожные призрачные отблески еще дрожали в небе.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.