Трудная пациентка - [2]

Выйдя в одном из последних земных космопортов, Рахматов арендовал плохонький, старой модели, флай и отправился на научно-исследовательскую базу ВКБГА. Там он надеялся немного отвлечься от полученных во время пути тяжёлых впечатлений. Руководство Всемирного Комитета по Борьбе с Глобальными Аномалиями заботилось о комфорте своих сотрудников. В том числе, и о психологическом.

На территории базы, действительно, дела обстояли куда лучше. Аккуратные аллеи, уютные коттеджи, деловитые и бодрые обитатели. Безусловно, и этот клочок рая посреди запустения каждую секунду мог быть стёрт пробившимся сквозь земную кору нагуалем, и всё же любой из здешних жителей свято верил, что в его вахту этого не произойдёт. В крайнем случае, растущий нагуаль будет вовремя обнаружен. Базу незамедлительно эвакуируют, а сотрудники в положенный час вернутся на благословенную Эмерию – планету-'челнок', где располагались головной офис, НИИ, а так же производства, работающие исключительно на нужды ВКБГА. Так бывало не раз. Бывало и иначе, но об этом аномалийщики вспоминать не любили.

Отдохнув, Рушан взялся за работу. Перво-наперво отыскал нужный ему номер. Он надеялся, что долго его командировка не затянется. Предложение, с которым он собирался обратиться к Шестому, было из разряда тех, о которых говорят 'нет повода отказаться'. Козырнув пухлощёкой секретарше, чьё лицо прорисовалось на мониторе, документом самой влиятельной структуры Земли и сопредельных планет, Рушан назначил встречу на завтра. После отправился в лабораторный корпус, куда стекались все данные, получаемые от многочисленных наблюдателей с планеты Земля. Ничего сенсационного он узнать не ожидал – вся информация обрабатывалась в головном офисе на Эмерии – просто хотел перекинуться парой слов с новыми людьми.

2. ЦЭКО. Ещё немного о Великом Ничто

Здания толпились вокруг, точно стадо растерянных, лишившихся вожака бизонов. Наверно, громоздя строения, архитекторы руководствовались некой логикой, вот только постичь её Рушан не мог. Уже битый час Рахматов блуждал среди серых глыб, пытаясь отыскать 'вожака' – главный корпус. Тщетно. Колоссы из стекла и бетона походили друг на друга, как близнецы-братья. Ни один не выдавал своего привилегированного статуса. Время поджимало, и Рушан, смирив гордыню, всё же решил обратиться за помощью. Ускорив шаг, догнал бредущего по дорожке мужчину. Спортивный костюм, в который тот был облачён, изрядно помялся от долгого лежания и болтался на хозяине, словно на вешалке. Судя по всему, бедняга не был здесь гостем и мог знать ходы-выходы, как никто другой.

– Простите, вы мне не поможете? – Мужчина оглянулся. Одутловатое, несмотря на крайнюю худобу, лицо, набрякшие, почти прозрачные веки. Последние сомнения рассеялись – 'местный'. Выплыл из своих дум мужчина не сразу – несколько секунд смотрел сквозь окликнувшего его незнакомца. Казалось, старался сфокусировать взгляд на очень далёком объекте. Наконец, радужки вопросительно блеснули из тёмных колодцев глазниц. Рахматов терпеливо ждал ответной реплики, но, не дождавшись, продолжил: – Не подскажите, как пройти к главному корпусу?

Мужчина, всё так же молча, принялся озираться. В первое мгновение Рушан даже подумал, что ошибся и замысловатые лабиринты для мужчины в спортивном костюме такая же загадка, как и для него самого.

– Вы его прошли, – минуту спустя определился 'абориген' и махнул рукой в противоположную движению Рушана сторону. – Возвратитесь по этой аллее на три корпуса назад и сверните налево. Там спросите.

Рахматов обернулся и печально воззрился на нескончаемые бетонные стены. Три корпуса – минимум, четверть часа быстрым шагом. На том плане, что вчера изучал Рахматов, корпусов было всего три – устаревшие сведения. Разросся комплекс. И продолжает расти, захватывая пустеющий с каждым днём город. Расползается, как неумолимые щупальца нагуалей, как раковая опухоль.

Когда Рушан достиг своей цели, часы показывали 15.23 – едва ли не полчаса опоздания. Рахматов поднял голову. Оставалось только удивляться, как он раньше не заметил солидную вывеску над входом – Центр экспериментальной и клинической онкологии (ЦЭКО) им. А.Ф. Кружевникова. 'Спасибо, расшифровали! – подумал Рушан, отгоняя боязливый холодок. – Чёрт ногу сломит в этих аббревиатурах'. Фамилию Кружевников он слышал краем уха и прежде – светило медицины ни то ХХI-ого, ни то ХХII-ого веков. Как всякий здоровый человек, чья профессия далека от дел болезных, Рахматов старался не слишком вдаваться в подробности. Тьфу, тьфу, тьфу, как говорится! Однако жизнь заставила.

Поборов липкую изморозь в солнечном сплетении, Рушан нажал на кнопку.

– Куда? – тут же откликнулся из динамика густой, не окрашенный ни единым оттенком эмоций баритон.

– ВКБГА, – отрапортовал Рахматов и в подтверждение своих слов сунул в считывающее устройство чип, где, помимо данных о личности, значилось и место работы.

Повисла тишина. Бдительный страж изучал высветившуюся на мониторе информацию.

– Проходите, – буркнул секунду спустя динамик. Заветное сочетание букв действовало наподобие открывающего любые двери заклятья, неизменно и повсеместно.