Трудная книга - [171]

Да, и основ, потому что коммунизм — это победа разума над стихией, над стихией природы, над стихией общественных сил и над стихией самого человека. А если так, то личность как носитель разума выдвигается в центр жизни, из объекта превращается в субъект, из материала, из «винтика» и часто жертвы — в творца и хозяина, в активную силу общества.

Да, конечно, личность остается порождением общественного бытия, так сказать, продуктом общественных отношений, но в том-то все и дело, что сами обстоятельства и отношения все больше и больше становятся человеческими, а какими станут эти обстоятельства и отношения, все более зависит от человека. Достаточно ли мы знаем его, законы его роста, формирования, его развития и деградации? Каковы наши успехи в этой области? Выдерживают ли они какое-либо сравнение, хотя бы с тем, насколько глубоко мы проникли, например, в изучение вещества, мертвой материи, камня, о чем говорит нам один из крупнейших наших ученых, академик Н. Н. Семенов?

«Если в XIX веке ученые в основном занимались выяснением, так сказать, «внешних» свойств материи и установлением формальных связей между явлениями природы, то в XX веке они перешли к выяснению тех глубоко скрытых интимных причин, которые определяют эти «внешние» свойства и явления.

…Это познание внутреннего, интимного строения материи привело к тому, что мы сейчас путем сознательного воздействия на вещество можем придать ему новые, нужные нам свойства»[23].

И вот на основе этого углубленного изучения материального мира развертывается целая революция в ряде наук: и в физике, и в химии, ведется работа по изучению и приручению атома, создаются новые, не существовавшие раньше вещества, невиданные и не существовавшие ранее в природе явления и реакции, открывается новое, четвертое — после твердого, жидкого и газообразного, — доселе неизвестное состояние вещества — плазма, создается новая, невиданная раньше техника и новые виды производства. С опозданием на полвека, говорит академик Семенов, революция, начавшаяся в физике и химии, дошла до биологии, и она тоже начала проникать во внутренние физико-химические основы удивительных явлений и занялась поведением высокоорганизованной материи.

«Знание особых законов, которыми управляется мир атомов и молекул, — говорит он, — позволяет нам вскрыть истинные внутренние причины внешнего, непосредственно нами наблюдаемого поведения вещества»[24].

А поведение человека?

«Наконец, почему бы не представить, — идет еще дальше астроном И. Шкловский, — что деятельность разумных, высокоорганизованных существ может изменить свойства целых звездных систем — галактик?» «Разум изменяет вселенную»[25] — так назвал он свою статью.

А человека? Как изменить человека?

Известно, что мичуринская биология достигла больших успехов в деле управления наследственностью и изменчивостью, и исходит она при этом «из того, что условия жизни являются ведущими в развитии органического мира». Но относится ли это только к помидорам, яблоням и поросятам или касается и человека? Как? В какой степени? Да, бытие определяет сознание, но не пора ли ученым эту глубокую, но общую формулировку тоже перевести из мира цитат в мир серьезных исследований.

В Ленинграде как-то собиралась специальная конференция по психологии художественного творчества. Кто может с этим спорить — проблема нужная, и важная, и сложная. «Синтетическое изучение художественного мышления возможно на стыке ряда научных областей: социологии, эстетики, истории и теории литературы»[26], — писал об этом профессор Б. Мейлах.

А на стыке каких общественных и биологических начал, фактов и факторов складывается поведение человека? На стыке каких научных областей идет комплексное изучение законов человеческого поведения? А ведь от этого зависит его судьба, как живой клеточки общества, а вместе с тем в какой-то мере — да, да! — и самого общества. Мы очень много говорим об обществе, но забываем, что оно состоит из личностей. Это не значит, что личность становится в центре жизни. Жизнь — симфония, она состоит из звуков, которые, переплетаясь и сливаясь, создают что-то новое, цельное, но все-таки звук есть звук, и чуткий дирижер за общим течением музыки слышит каждую скрипку и знает, где она должна пропеть свою самую высокую, самую нежную ноту и где должен ударить барабан. И он знает, что этот звук зависит и от струны, и ее состояния, ее колебания, и от настроения скрипача. А от этого зависит и вся симфония! Да, вся симфония жизни. Послушаем, что сказал об этом Энгельс:

«Каков бы ни был ход истории, люди делают ее так: каждый преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир — это именно и есть история»[27].

Значит, человек не «винтик», он поющая струна, он сила, и от того, как он будет петь, какие цели будет себе ставить, к чему стремиться, от этого будет зависеть и вся равнодействующая истории.

Так почему же мы мало внимания обращаем на эту струну? Почему мы так сравнительно много говорим о тайне каналов на Марсе и так удивительно мало о тайне каналов, по которым протекает земная жизнь человеческая? Почему мы изучаем жизнь и поведение мельчайших инфузорий, а поведение человека кое-кто норовит отрегулировать статьями Уголовного кодекса? Почему мы изучаем плесень, ничтожнейшее, кажется, из ничтожных явлений природы, исследуем сотни и тысячи ее разновидностей и в результате появляется пенициллин — одно из могучих достижений человеческого разума? Почему же человеческая «плесень» достойна только газетного фельетона? А я уверен: если серьезно исследовать, и из нее можно выделить целительный педагогический пенициллин.