Тросовый талреп - [17]

У Морэг Салливан было очень бледное лицо, кирпично-красные волосы то и дело падали на глаза. Она отбрасывала их назад не слишком-то чистой рукой, оставляя на своих бледных скулах темные пятна. Эти пятна наслаивались на другие темные пятна, под ее глазами, но уж эти-то не имели ничего общего с грязью. Усталым голосом она почти прошептала:

— Эван.

Эван широкими шагами подошел к ней и обнял за плечи.

— Ну, как тут наша девочка? — ласково спросил он. Она безуспешно пыталась улыбнуться. Эван представил ей меня. В нем произошла какая-то перемена. Он был теперь серьезным и солидным, его окружал ореол власти и некой деятельности. Глаза Морэг были красноватыми и беспокойными, но в то же время ясными и доверчивыми. Из-за сарая доносился детский визг. Оттуда вылетела стайка ребят, они перекликались на бегу, как болотные птицы. Женщина повернулась к ним и крикнула:

— Ну-ка, тихо!

Дети остановились и выстроились шеренгой — самый высокий встал первым слева, самый маленький — последним.

— Вот так-то лучше, — сказала Морэг, и я увидел, что им она смогла улыбнуться.

Обычно мои клиенты были куда богаче, но не столь добры.

— Заходите в дом, попьем чаю, — предложила она.

В доме оказалось четыре комнаты. Нас принимали на кухне. Там стояла газовая плита, с давно ободранной эмалью. Мы сели за стол. Дети столпились в дверном проеме. Эван обратился к самому старшему — мальчику лет десяти, с волосами такого же цвета, как и у матери.

— Все в порядке, Джокки? — спросил он.

Джокки ухмыльнулся и опустил глаза.

— Ну, тогда забирай детишек, дай мне поговорить с твоей мамой.

Джокки заколебался и перестал ухмыляться.

— А что слышно про папу?

— Никаких новостей, — сказал Эван. Лицо Джокки мигом осунулось. — Но вот этот джентльмен — адвокат.

— Адвокат, — повторил Джокки. — Понятно.

Детишки уставились на меня с такой надеждой, с какой тонущие люди смотрят на спасательное судно. У меня на лбу выступил пот. Я улыбался, стараясь выглядеть уверенным.

Миссис Салливан ответила мне своей доброй улыбкой и отослала детей прочь. Она поставила на стол коричневый чайник и дешевое песочное печенье в старенькой консервной банке с изображением замка Стерлинг. Потом она уселась за стол и посмотрела на меня так, словно просила, чтобы я задавал ей вопросы. Ну, я и начал спрашивать. А что еще было мне делать?

— Эван говорил, что ваш муж... исчез.

Она кивнула.

— Когда это случилось?

— Чуть больше недели назад, — сказала она. — В позапрошлый вторник он ушел на катере, чтобы поставить партию корзин, ну, знаете, корзин для омаров. Эти корзины так и остались где-то там. А он не вернулся.

— Когда он обычно выходил в море... Это было надолго?

Она пожала плечами. У нее была большая грудь, свободно лежавшая под цветистой тканью рабочего халата.

— День или два. С Джимми ничего заранее не известно.

— Но так долго — никогда?

Она покачала головой.

— На этот раз, перед тем как уйти, он сказал, что вернется не позже, чем через сутки.

Я кивнул и отхлебнул чая. Почему, черт подери, люди полагают, что адвокат может отыскать человека, который, наверное, уже стерт с лица земли кораблекрушением, или подводной лодкой, или волею Божьей. Если он не валяется сейчас под столом в каком-нибудь баре в Глазго. Я принялся объяснять ей это как можно мягче, но она меня прервала:

— Он нашел кое-что.

— Нашел?

Она быстро взглянула на Эвана.

— Джимми всегда смотрит в оба, — кивнул Эван. — Немного помогает мне в моих наблюдениях за чистотой моря. Там ведь плавает разное ненужное барахло вроде нефти, ну, вы сами знаете.

Я откусил кусочек песочного печенья и уставился на кухонную стену с жирными пятнами, что была позади закрученных узлом красных волос Морэг.

— Ну, и что же там было? — спросил я.

— Кажется, какие-то железки. — Она отвела взгляд. — У него загребущие руки насчет всяких железок. Любая мелочь, по его мнению, может пригодиться.

Я посмотрел на Эвана.

— А вам он ничего не говорил?

Глаза Эвана еще сильнее сощурились.

— Ничегошеньки, — ответил он.

— Джимми всегда так, — сказала Морэг. — Просто выпил свой чай достал приманку из сарая и пошел на катер. И это был последний раз, когда мы его видели.

Ее самообладание иссякало. Слезы скатывались по давно проторенным желобкам. Эван посмотрел на меня. Имелось в виду, что я должен еще и еще задавать свои вопросы. Я спросил:

— Не случилось ли перед тем чего-нибудь необычного?

Она нахмурилась.

— Да. В тот понедельник приезжал Дональд. Гости здесь бывают редко. У них там произошла страшная драка. Дональд орал...

— Насчет чего? — спросил Эван.

— Ну ты же знаешь Дональда, — сказала она. — Джимми вытащил что-то из моря, и Дональд явился, чтобы предложить ему за это какую-то цену. Может быть, цена оказалась не такой, я не знаю. Но Дональд ушел ни с чем.

— А какого рода вещью это могло быть? — спросил я.

— Здесь можно выловить все что угодно, — сказал Эван. — В прошлом году он раздобыл семьдесят тонн распиленных дубовых досок с судна с лесоматериалами. А в другой раз выловил тридцать бочек дизельного топлива, а это побольше тысячи фунтов стерлингов.

— Они, должно быть, в сарае, — сказала Морэг.

Мы вышли из дома и двинулись через заросли бурьяна. Просторный сарай был сложен из бетонных блоков. У него были двойные двери и огромный навесной замок. Морэг отперла двери.