Тропик Динозавра - [45]

Пригнали стадо коз и несколько баранов, державшихся особняком. Продавать барана хозяева не захотели — зарезали козу. Мы взяли только заднюю часть туши, оставив им остальное мясо, а также шкуру и внутренности. Пока мы занимались всем этим, хозяин подошел к нашей машине, присел на корточках у заднего колеса, вынул из насечки покрышки комочек глины и растер его пальцами. Он внимательно изучил его, а когда глина совсем рассыпалась, понюхал пальцы и взглянул на небо. В сторону Гурван-Тэса плыло небольшое плоское облако, и мне стали ясны действия пастуха. Погода, обстановка в степи, наличие травы и воды на обширной территории имели огромное значение для хорошего выпаса стада. Животные не могли кормиться На одном месте слишком долго. Их приходилось гнать на другие пастбища, когда на одном кончался корм, когда степь пожирали грызуны или в пору созревания трава покрывалась вредными колючими семенами. Поэтому пастухам было ценно каждое новое свидетельство об отдаленных пастбищах. Возможно, хозяин хотел отогнать стадо на новые места, расположенные в той стороне, откуда мы приехали.

Если бы это происходило полвека назад, мы прибыли бы сюда не на машинах, а на верблюдах, тогда опытный пастух многое смог бы узнать об условиях выпаса на протяжении всего пути каравана. Ему рассказали бы об этом состояние шерсти лошадей и верблюдов, их навоз, моча, поведение. Но машина?.. Монгол тяжело поднялся, вытирая руку о дэли. Он спросил о лошадях: не попадались ли нам шесть кобылиц и белый жеребец. Два дня, как они пропали. Когда «стар» двинулся с места, он тоже вскочил на коня, пустился галопом и скрылся из виду.

Мяса мы купили мало, поэтому, вместо того чтобы ехать в многолюдный лагерь, вскоре остановились поужинать среди саксаулов.

На следующий день уже недалеко от лагеря мы встретили машину Сайнбилига. В кабине сидели Циприан и Самбу. Они везли ящики со скелетами «панцирного» и зауролофа, чтобы сгрузить в Гурван-Тэсе, а до этого хотели заехать в сомон за хлебом. В семнадцать «стар» добрался до лагеря.

За полдником мы отчитывались друг другу о проделанной работе, и, когда принялись перечислять наши находки, оказалось, что поездка была весьма удачной. Мы привезли немало любопытных фрагментов скелетов, исследование которых могло внести много нового в науку о динозаврах. Я думаю, что мы были несколько избалованы находками, сделанными в наиболее богатых отложениях впадины. В сравнении с ними любое менее обильное местонахождение разочаровывало.

Целый день наша группа провела у скелета панцирного, найденного Циприаном. Скелет находился не в наших глубоких ущельях, а на территории, которую мы называли «Алтан-Ула III», в довольно мелком ущелье, без ярко выраженных стен, среди холмов, покрытых камнями. На дне рва, по которому раз или два в год стекала дождевая вода, лежал камень из песчаника. На нем вырисовывались дугообразные полосы. Это были ребра животного, по которым можно было определить размеры грудной клетки и объем туловища. В грудной клетке свободно поместился бы человек. Опоясывая камень, ребра сбегались к его нижней части, где, наклонившись, можно было увидеть спинные позвонки. Таз оказался несколько разрушенным, но многие его части еще находились в камне, который был твердым, как металл, и звенел от удара молотка. У основания камень слился со скалой, составляя с ней одно целое. Однако ниже кости скала была настолько мягкой, что крошилась под ножом. Это подтверждало наше давнишнее наблюдение: осадок, окружавший мертвое животное, каким-то образом отвердевал, возможно благодаря элементам разложения. Именно этому процессу мы обязаны тем, что находим остатки скелетов в глыбах, торчащих над скальными плитами, но лишь незначительно разрушенных выветриванием.

Сросшиеся позвонки, которые составляли крестцовую кость рептилии, располагались в самом холме. Под ними должен был находиться хвост, если он не оторвался. Эта часть тела панцирных динозавров, очевидно, играла особую роль. Хвост и его своеобразное окончание были, пожалуй, самой массивной частью скелета и благодаря этому сохранялись в осадке лучше других костей. Поэтому трудно обычно определить, какому виду, описанному на основе остальной части скелета, принадлежит отдельно найденный хвост. В этот раз теплилась надежда, что хвост еще лежал на месте.

Мы начали гигантские земляные работы: отбрасывая лопатами завалы песка, раскапывали холм. Мужчины поочередно копали лопатами, а потом, когда скала стала твердой, разбивали грунт кирками. Тереса и Марыся пропитывали клеем ребра и кости таза. Вскоре там, где оканчивалось туловище, мы докопались до продолговатой формы, погруженной в более мягкий материал. Я обчищал ее лопатой, обнажая все большую часть длинного вала из желто-красного песчаника. Внезапно камень отпал в виде полукруглой скорлупы. Внутри каменной трубы перед нами открылась необычная структура. Все присели над ней, соединив головы.

Хотя я привык к временным отрезкам, которыми оперирует наша наука, но все-таки не мог не задуматься о возрасте находки: верхний мел, восемьдесят миллионов лет назад. Перед нами лежало нечто похожее на свежеприготовленный анатомический препарат: ряд массивных цилиндрических образований — хвостовые позвонки. Они прилегали друг к другу поверхностями, из которых одна была вогнутая, другая выпуклая, как в суставе, что обеспечивало животному движение. Но нот хвост был окружен сеткой из окостеневших светлых, похожих на веточки ивняка, ободранные от коры, сухожилий. И сплетены-то они были корзиночкой — косым плетением. Аналогии, возникавшие при виде этого органа, относились не к области анатомии, а скорее к области механики. Не орган, а приспособление, сконструированное для определенной цели. Чтобы разобраться в нем, надо было освободить хвост целиком.