Трон из костей дракона. Том 2 - [134]

«Никогда не делай свой дом в каком-то месте, – сказал старик, которого настолько разморило солнце, что он сумел лишь погрозить Саймону пальцем. – Найди для себя дом в собственной голове. Ты поймешь, что его нужно населить – воспоминаниями, верными друзьями, любовью к знаниям и другими подобными вещами. – Моргенес усмехнулся. – И тогда он отправится с тобой в любое путешествие. И ты никогда не будешь страдать из-за его отсутствия – если, конечно, не потеряешь голову».

Саймон все еще не до конца понимал, что имел в виду доктор; больше всего на свете, это он знал совершенно точно, ему хотелось иметь дом, который он мог бы снова назвать своим. Голая комната отца Стрэнгъярда в Наглимунде стала обладать этим свойством всего через неделю. И все же была некоторая романтика в том, чтобы жить на дороге, превращая в свой дом то место, где ты останавливаешься, как хирка, торговец лошадьми. Но и другая жизнь его тоже привлекала. У Саймона появилось ощущение, что он путешествует уже долгие годы – а сколько прошло времени на самом деле?

Пока Саймон старательно считал, прибегая к помощи Бинабика, когда не мог вспомнить сам, сколько раз обратилась луна, он с удивлением обнаружил, что с тех пор, как он покинул Хейхолт, миновало почти два месяца! Поразительно, но это было правдой: тролль подтвердил его догадку, сказав, что прошло три недели ювена, а Саймон точно знал, что его путешествие началось в злополучную Ночь Побивания Камнями, в последние часы авриля. Как изменился мир за последние семь недель! И – мрачно подумал он, постепенно погружаясь в сон, – по большей части к худшему.

Поздним утром следующего дня отряд поднимался вверх по массивному ледяному уступу, который косо уходил вниз, подобно огромному брошенному свертку, когда Урмшейм нанес новый удар. С ужасающим скрежетом длинный клин льда стал из сине-серого белым, оторвался и заскользил вниз по склону под ногами Гриммрика. Эркинландер успел лишь удивленно вскрикнуть, а через мгновение исчез из вида в образовавшейся расселине. Не успев ничего понять, Саймон почувствовал, как его потащило вперед, он рухнул на снег, отчаянно пытаясь схватиться рукой за ледяную стену; черная расселина приближалась.

Охваченный беспомощным ужасом, Саймон увидел образовавшуюся на месте тропы щель, дальше начиналась пустота глубиной в половину лиги. Он закричал, чувствуя, как его тащит вперед, а пальцы безрезультатно цепляются за скользкую тропу.

Бинабик шел первым, и поразительная быстрота позволила троллю нырнуть вперед, как только он услышал треск ломающего льда; он распростерся лицом вниз, цепляясь за лед рукой в перчатке и одновременно всаживая в него ледоруб и шипы на сапогах. Сильная рука Эйстана схватила Саймона за пояс, но даже масса бородатого солдата не смогла остановить их движения к расселине. Невидимый Гриммрик тянул их вниз, он отчаянно кричал, раскачиваясь на веревке над пустотой, где клубился снег. Слудиг, находившийся в самом конце, сумел временно остановить Саймона и Эйстана и с тревогой что-то кричал, призывая на помощь ситхи.

Ан’наи и принц Джирики быстро вернулись, едва касаясь поверхности, точно снежные зайцы, и сразу же вогнали в лед свои ледорубы, привязав к ним веревку Бинабика надежными узлами. Освободившийся тролль вместе с ситхи пополз назад, чтобы помочь Слудигу.

Саймон почувствовал, как тяга усилилась и расстояние до расселины стало увеличиваться. Теперь он скользил назад. Он не умрет! – во всяком случае, не сейчас. Ему удалось встать на ноги и поднять потерянную рукавицу, в голове пульсировала боль.

Теперь, когда весь отряд объединил усилия, им удалось вытащить Гриммрика – он потерял сознание, и его лицо под капюшоном стало серым, но вскоре он оказался в безопасном месте. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Гриммрик пришел в себя и узнал своих спутников, но его отчаянно трясло, как будто у него началась смертельная лихорадка. Слудиг и Эйстан сделали носилки из двух меховых плащей и несли его, пока путники не нашли место, чтобы разбить лагерь.

Им удалось отыскать подходящую расселину только после того, как они выбрались на настоящую скалу; солнце к тому моменту достигло зенита, но у них не было выбора, и пришлось раньше времени разбить лагерь. Они разожгли маленький костер, пламя доходило лишь до колен, растопку они принесли с собой от подножия Урмшейма именно для такого случая. Дрожавший Гриммрик лежал рядом с костром, стуча зубами и дожидаясь целебного отвара, который ему готовил Бинабик из лекарственных растений и порошков, лежавших в его сумке. Никто не жалел драгоценное тепло для Гриммрика.

День постепенно заканчивался, узкая полоска солнца пробежала по синим стенам склона, а потом исчезла, и стало еще холоднее. Саймон, мышцы которого дрожали, точно струны лютни, а уши болели несмотря на меховой капюшон, чувствовал, что он куда-то соскальзывает – столь же резко и безнадежно, как его тащило к обнаженному мраку бездны в недавнем сне наяву. Но вместо черного холода сон обхватил его теплыми благоухающими руками.

Снова наступило лето – как же давно его не было! Но это уже не имело значения, ведь время года, наконец, изменилось, и в жарком воздухе нетерпеливо жужжали пчелы. Весенние цветы уже расцвели, стали большими и перезрелыми, их лепестки были коричневыми, как корочка пирога с бараниной, который пекла Джудит в камине замка. В полях под стенами Хейхолта пожелтела трава, и начались ее алхимические превращения, они закончатся осенью, когда ее сложат в золотые благоухающие скирды, которые раскрашивали землю, точно маленькие домики