«Трое на качелях» и другие пьесы - [12]
Капитан. Так оно и есть! Но одно дело, длинный анекдот сам по себе, и совсем другое – внимание ко всем его подробностям, которые готовят эффектный финал и создают напряжение. Я это и делаю. Если я сразу же, обойдя детали, перейду к финалу, считай, анекдот умер!
Промышленник. О, Святая Мадонна!!
Капитан. Итак, он входит в маленький вокзальчик, откуда отходит электричка до его городка, садится в нее и она едет, забираясь всё выше и выше в горы, и вот он уже видит знакомые места…
Промышленник (сатанея и теряя терпение). А волнение всё нарастает и нарастает!..
Капитан. Я разве этого не говорил?
Промышленник. Говорили, говорили!
Капитан. Волнение растет все время, но еще сильнее, когда он подъезжает к своей долине, узнает свои горы, озера, речки… Наконец, поезд останавливается на нужной ему станции, он выходит… и пересаживается на автобус.
Промышленник. Еще и автобус?! Да где ж он живет?
Профессор. Не перебивайте его.
Капитан. Теперь уже автобус начинает карабкаться все выше и выше и выше… Его уже просто трясет от волнения, он видит луга и рощи, где играл пацаном, тропинки по которым гулял с первым подружками, футбольное поле, где забивал первые голы… Ему кажется, что сердце вот-вот вырвется из груди… когда он видит колокольню, площадь, на которой автобус останавливается… и он выходит.
Промышленник. Добрался, слава Богу!
Капитан. Не совсем.
Промышленник. Неужели ему еще пешком топать в гору?
Капитан. Так вы знаете этот анекдот?
Промышленник (едва сдерживаясь). Нееет! Я не знаю этого анекдота!
Профессор. Дайте ему дорассказать наконец!
Капитан. Так вот. Эрнесто выходит из автобуса, берет два своих чемодана… Я говорил, что у него было два чемодана?
Промышленник. Нет… не важно, продолжайте.
Капитан. Еще как важно!
Промышленник. Ну, хорошо, хорошо! Вы только что сказали о чемоданах. Двух.
Профессор. Умоляю, перестаньте его перебивать! А вы не реагируйте, пожалуйста! Продолжайте.
Капитан. Продолжаю… Но согласитесь, уже смешно, правда, с двумя чемоданами на корабле из Австралии, потом на поезде из Генуи…
Промышленник. Очень. Боюсь даже представить себе это, чтобы не умереть от смеха! Давайте дальше. Он уже донес, куда надо, свои чемоданы?
Капитан. Я же предупреждал, что не умею рассказывать анекдоты!
Промышленник. Дальше!!
Капитан. В общем, берет он свои чемоданы и медленно идет по дорожке, которая ведет от автобусной остановке к его старому дому, построенному еще его предками… вы конечно можете представить, как нарастает его волнение, когда он видит переулки, дома, дворики… И вдруг замечает, как по другой стороне улицы навстречу ему идет почтальон! Можно представить, что у него происходит с сердцем…
Промышленник. При виде почтальона?!
Капитан. Это не просто почтальон! Это его лучший друг детства, с которым он не виделся лет двадцать! Двадцать лет! А вы удивляетесь.
Промышленник. Но я же не знал этого.
Капитан. Тогда наш Эрнесто ставит чемоданы на землю, и преодолевая волнение, которое мешает ему говорить, кричит: «Пьетро! Пьетро!».. Это так почтальона зовут – Пьетро.
Промышленник. Понятно! Дальше!
Капитан. «Пьетро! Пьетро!» Почтальон останавливается, смотрит на него… и говорит: «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»
Пауза.
Капитан обводит обоих веселым взглядом, ожидая смеха, положенного в конце анекдота.
Промышленник. И что?
Капитан. Как что? «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»
Промышленник. И это всё?!
Капитан. Всё.
Пауза.
На лице Промышленника изумление, сменяющееся негодованием.
Промышленник. Это бесчеловечный анекдот! Отвратительный и жестокий!
Капитан. А вы поняли, для чего нужны были чемоданы? Если бы их не было, то почтальон…
Промышленник. Господи, какой идиотский анекдот!
Капитан. Вы же сами просили что-нибудь веселенькое…
Промышленник. И это, по-вашему, веселенькое? Все, что вы рассказали – трагично, неужели вы этого не понимаете? Это же история о том, что человек – ничто, несчастная пылинка! Что не важно, есть он на этой земле, или его не существует!
Капитан. Почему трагично? По-моему, так почтальон очень смешной.
Промышленник. Смешной?! Да он просто клинический идиот!!
Капитан. Почему сразу «идиот»? Просто у него замедленная реакция… не сразу дошло, что Эрнесто…
Промышленник (в ярости закатывая глаза). Уууу!!
Капитан. Знаете что, если вас так бесят мои анекдоты, расскажите свой!
Промышленник. Мне больше делать нечего, как анекдоты рассказывать! У меня голова другим занята.
Капитан (ехидно). Пардон, пардон!
Профессор. А что, неплохая мысль. Надо же как-то время убивать. Я рассказал про дом старика, капитан свою аллегорическую притчу…
Промышленник. Притчу? Вы называете это притчей? А почему не сагой, легендой, балладой…?
Капитан (скромно). Да нет! Это просто анекдот! У меня и они-то плохо получаются, а представляете, что будет в офицерском клубе, если я объявлю: сейчас я расскажу вам… легенду… или сагу!
Промышленник (с неожиданной злостью). Да вы оба психи! Слепые безумцы! До сих пор не поняли, где мы находимся? Не поняли, что с нами произошло?
Пауза.
Капитан и Профессор с изумлением смотрят на него.
Я как-то видел один фильм.
Капитан. Это анекдот?
Промышленник. Нет! Я же сказал: фильм… Точнее не фильм, а спектакль. Декорация изображала мостик лайнера, который, видимо, готовился к отплытию в какой-то круиз… я бы даже сказал, роскошный круиз для состоятельных пассажиров… Прибывает первый пассажир, мужчина лет пятидесяти, подтянутый, элегантный, … За ним появляется молодая женщина… потом другие пассажиры… Стоящий на мостике капитан приветствует каждого, пассажиры знакомятся друг с другом, первые симпатии, антипатии, маленькие недоразумения, неизбежные между людьми, которые живут вместе или которым выпало провести вместе некоторое время… А вскоре неожиданно начинают проявляться странности…
«Просторное помещение, похожее на элегантный салон роскошной фирмы, гостиничный холл или нечто подобное. В глубине помещения широкое окно, выходящее на город. Кресла, бар-холодильник, удачно отделанный под интерьер, столик с журналами, служебная конторка или стойка – чье-то рабочее место. Три входных двери: одна боковая справа, другая боковая слева, третья – воображаемая, расположена на просцениуме и обращена к зрительному залу. Четвертая, которую тоже хорошо видно публике, ведет в ванную комнату с туалетом.
Открывается номер небольшим романом итальянского писателя, театроведа и музыкального критика Луиджи Лунари (1934) «Маэстро и другие» в переводе Валерия Николаева. Главный режиссер знаменитого миланского театра, мэтр и баловень славы, узнает, что технический персонал его театра ставит на досуге своими силами ту же пьесу, что снискала некогда успех ему самому. Уязвленное самолюбие, ревность и проч. тотчас дают о себе знать. Некоторое сходство с «Театральным романом» Булгакова, видимо, объясняется родством закулисной атмосферы на всех широтах.