Трое - [93]

Ей хочется рассказать ему многое — как она покинула мужа, как неприятен был развод, как ему удалось взять ребенка к себе, как ей было тяжело, когда о ней сплетничали: «шлялась с солдатами», — какой пустой была эта зима…

Но все это кажется ей теперь ненужным. Самое важное, что он здесь.

Уже смеркается, когда они вступают на улицы города.

— Хочешь пойдем куда-нибудь? — спрашивает он. — Согреемся.

Она кивает. Согласна. Готова пойти в любое место, куда он захочет.

Сашо знает в городе маленький ресторанчик. Солдаты ходили обычно туда. Там всегда чисто, уютно. И мало народу.

Идущий от пола запах мастики, многозначительно улыбающийся официант-заведующий-буфетчик, мерцающая пятнадцативаттная лампочка, коричневые столики без скатертей.

И печка, которая не греет.

Едва ли на свете есть более подходящий ресторан.

— А! — восклицает официант-заведующий-буфетчик. — Давно, давно не заходил!

— Позавчера был! — Тем же фамильярным тоном отвечает Сашо.

— До которого часа у тебя увольнительная? — спрашивает тот.

Сашо смотрит на Данче:

— До скольких у меня увольнительная?

Официант-заведующий-буфетчик вкрадчиво говорит:

— Спрашиваю, потому что через полчасика будет готово. Заяц! Запеченный в духовке! Такого вы еще не пробовали, да и едва ли когда-нибудь вам снова доведется попробовать!

— Увольнительную можно продлить! — говорит Данче.

— Чего-нибудь согревающего?

— Стопку виноградной! — Сашо вопросительно-смотрит на Данче.

— Мне полстопки! — говорит она.

Они остаются вдвоем. Друг против друга.

— Здесь хорошо готовят зайца! — начинает он.

— Ты уже пробовал? — недоумевает она.

— Нет… предполагаю…

Над их головами кто-то играет на аккордеоне. Наверное, подросток, начинающий. Он повторяет одну и ту же мелодию и постоянно путает на одном и том же такте.

— Это мой сын! — говорит официант-заведующий-буфетчик. — Очень музыкальный! Восемьдесят басов!

— Бывает и больше ста! — Сашо вспоминает аккордеон Кокки.

— О, это совсем музыкальные! — заявляет официант-заведующий-буфетчик с не терпящей возражений категоричностью литературного критика.

Данче смеется.

— Скажи… как ты решился приехать? — обращается она к нему. Чтобы освободиться от присутствия постороннего.

— Убежал… — отвечает он.

И он рассказывает ей всю историю своего возвращения домой, начиная с увольнения и до последнего скандала с отцом и бегства к Ивану.

Данче внимательно слушает. Она так боялась, как бы он не изменился, так боялась ошибиться в нем. Но чем больше Сашо рассказывает, тем ей становится яснее, что он тот же, только, может быть, несколько огорчен.

Когда он вспоминает о своем путешествии в поезде, она содрогается при мысли, что могла его потерять.

Музыкальный сынок продолжает упражняться на аккордеоне. И снова сбивается на том же такте. Данче слушает мелодию и с напряженным вниманием ждет момента, когда пальцы аккордеониста минуют непреодолимое препятствие.

Сашо рассказывает о своих взаимоотношениях с Иваном. И Данче решает, что я она должна полюбить очень доброго и благородного Ивана, жена которого поступила так плохо.

Она поперхнулась ракией. Никогда до этого не пила. На глазах ее выступают слезы. Но она решает — если Сашо хочется, чтобы она пила, то будет пить. Если же ему это неприятно, то она больше пить не будет.

И так она будет поступать всегда и во всем. Потому что она знает — им предстоит многое.

Слушая о его детских выходках с Младеном, она неожиданно задумывается — как бы держал он себя с ее трехлетней дочуркой? Но тревожная тень этого вопроса быстро уступает место вере в то, что он полностью заменит ей отца, который никогда не был отцом. Даже представила себе, как они вместе будут играть на полу, натворят бед, и как она добродушно, с притворной строгостью, будет их укорять, как будет колебаться, кого угомонить первым, потому что оба они дети…

Официант-заведующий-буфетчик приносит тарелки с зайчатиной, над которой поднимается вкусный пар. А Данче думает, если Сашо действительно любит жареную зайчатину, то она непременно научится ее готовить и даже гораздо вкуснее.

Потом интересуется его женщинами. Она знает, что женщинам он очень нравится и будет нравиться, что они его будут соблазнять, пытаться отнять у нее. Но она не беспокоится, потому что верит — у нее хватит сил его удержать. И Данче решает, даже очень хорошо, что он немного погулял, узнал кое-что и снова пришел к ней.

Как будут удивляться на заводе, когда они завтра же или послезавтра вместе пойдут в столовую, потому что будут питаться вместе, и вообще всегда будут вместе!

Ребенок с аккордеоном в сотый раз наигрывает мелодию. Однако Данче чувствует, что на этот раз препятствие будет преодолено. И вот:

— Та… та… та-тааа… — небольшая пауза и — та-тааа…

Да, на этот раз без ошибок. Видно, ребенок окрылен удачей, потому что сразу же повторяет мелодию. И снова без ошибок. Дальше играет бодро, уверенно.

— Ну, как? — спрашивает из-за стойки официант-заведующий-буфетчик. — Восемьдесят басов, а!

— Молодчина! — восклицает Данче.

Она смотрит, как Сашо ест. Кладет в рот большие куски, как лакомка, по-детски набивая рот. Жует медленно, совсем как мужчина, словно хочет почувствовать их сладость. Мясо разрывает и загребает ложкой, вместо того, чтобы воспользоваться вилкой. И вино — он пьет его большими глотками, словно утоляя жажду.