Трое - [13]
Сашо притворяется будто что-то потерял и, нагнувшись, приближается к ограде, идет вдоль нее. Потом возвращается назад, озирается вокруг, ищет что-то в карманах, хотя поблизости никого нет. Наконец, он обнаруживает то, что нужно. В одном месте проволока ослабела, и при его гибкости он мог бы перебраться.
— Вперед! — с воодушевлением командует сам себе Сашо и наклоняется, чтобы перелезть.
— Рядовой Баров! — раздается знакомый резкий голос.
Сашо застывает на месте. Капитан!
Командир стоит под деревьями. Он все понял.
— Я, товарищ капитан!
Командир испытующе смотрит на него.
— Что ты здесь делаешь?
Сашо умеет находить выход из таких положений. Нельзя колебаться ни минуты, иначе плохо. Капитан ценит искренность.
— Думаю, как бы незаметно выбраться из казармы, товарищ капитан!
На сумрачном лице капитана мелькает улыбка и сразу же угасает.
— А тебе известно, что солдатам запрещено ходить в лес?
— Так точно, товарищ капитан… Но так получилось, что у меня там встреча!
Сашо продолжает спекулировать искренностью.
— Что, опять безнадежная любовь! — капитан с иронией напоминает Сашо об его недавнем оправдании, когда он сослался на «безнадежную любовь».
— Никак нет, товарищ капитан! Это любовь вполне надежная!
Ответ, будто, неплох, но игра в искренность сокрушительно рушится.
— Рядовой Баров! — командует капитан, понявший комедию мнимого признания. — Кру-гом! В помещение роты, шагом марш!
— Есть, в помещение роты, товарищ капитан! — Сашо ничего не остается, как шагать, проникнувшись уважением к своему командиру.
Для любого другого встреча с капитаном послужила бы основательной причиной отказаться от своих намерений. Но Сашо даже и не думает сдаваться. Он помышляет только о Данче. Представляет ее себе в расстегнутой кофточке, со спутанными волосами, высокой грудью. Видит ее «праздничное лицо», улыбку лучистых глаз… «Приду, Данче! Даже если все капитаны полка выстроятся вдоль ограды!» Он бросает небрежный взгляд назад и поворачивает к помещению роты. Однако вместо того, чтобы идти туда, он прячется за низкое и длинное строение столовой и снова выходит к проволоке, но уже в ста метрах дальше от прежнего места.
Капитана нигде не видно.
Теперь Сашо действует, как полагается действовать в боевой обстановке. Он ползком подбирается к проволоке, внимательно приподымает ее, вынимает гвоздь и легко перебирается. Здесь даже оказалось удобнее, чем на прежнем месте. По ту сторону — луг с низкими ракитовыми кустами — он их использует как прикрытие…
Рядовой Баров ползет мастерски и только, достигнув ракитника, позволяет себе отдохнуть. Это уже победа! Кто сказал, что он не сможет пройти! Теперь уже легче! Что бы ни было — Данче сейчас для него важнее всего.
Ему доставляет подлинное удовольствие, приподнимаясь на локтях, выбрасывать тело вперед, чувствовать неистощимую силу своих мускулов, спокойный, размеренный ритм сердца. Если бы кто-нибудь видел его со стороны, то наверное бы подумал, что примерный солдат добросовестно упражняется в ползании…
Он достиг высокой нескошенной травы. И сразу на него повеяло чем-то чистым, зрелым. Как манит к себе земля… Ляг мне на грудь, передохни… Здесь так спокойно, так ясно… Подыши моим воздухом, вдохни мои ароматы… Ничего от тебя не уйдет… Ляг…
Он видит над головой на высоком стебельке кузнечика. Его огромные глаза смотрят на него совсем удивленно. Сашо протягивает руку, но кузнечик ловко отскакивает в сторону. Солдат весело бросается за ним. Подожди, малявка! Стой! Кузнечик снова отскакивает. Сашо все больше нравится эта игра. Кто сказал, что не поймает! Это кузнечика-то! Ах ты хитрец! Погоди, погоди, гоп! Опять убежал!..
И кузнечику нравится такая игра. Развлечение после долгих часов осенней полуденной скуки. Он скачет предварительно, не дожидаясь броска своего преследователя.
В конце концов отступает Сашо. Не потому, что устал, и не потому что затея вдруг показалась ему детской, не подходящей для него… Совсем нет. Он готов гнаться за кузнечиком хоть до вечера… Вот, он опять бросается за скакуном, но поскальзывается и падает лицом вверх на мягкую нескошенную траву.
Солдат видит небо. Голубое ясное осеннее небо, чистое и просторное… Золотой солнечный дождь… И воробьев, игриво летающих над его головой.
— Какое небо! — восклицает Сашо, вспоминал небо над своим родным городом. — Это, над ним, гораздо красивее!
И какое-то чудесное, вольное и счастливое настроение возникает в душе солдата. Его охватывает неожиданная, беспричинная радость, голова свободна от мыслей, и ничто не тревожит…
Он запевает.
Неоформившийся, полумужской, полуюношеский голос. Ничего, что он не помнит слов песни. Так будто? Нет, не то! Сойдет! Хорошая песня! Почему это он так громко распелся? Ведь его могут заметить. Все равно! Пошлют на гауптвахту? Пусть! Опять сбился… Это уже, вроде, другая песня. Валяй, что получится!
— Какое небо! — снова восклицает он посреди песни, и в ту же минуту кто-то отнимает у него небо.
Тонкие, немного загрубевшие, исцарапанные жестью пальцы закрывают ему глаза. Он обхватывает мягкие запястья рук и легко отводит их в стороны. На голубом фоне неба — лицо Данче.
В книге болгарского писателя Георгия Маркова "В поисках цезия" рассказывается о разоблачении органами государственной безопасности и простыми людьми Болгарии преступной деятельности агентов иностранных разведок, пытающихся сорвать исследовательскую работу болгарских ученых в области медицины и противоатомной защиты и выкрасть секретные сведения оборонного характера.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.