Трое - [15]

Шрифт
Интервал

Данче снова прикрывает глаза. В который раз? Золотой свет! Придет ли он снова?

— Нужно очень, очень захотеть. Надо очень попросить. И он придет!

Тихая, молчаливая мольба! Никакая молитва не отправлялась так настоятельно!

И снова милые золотые волны…

Среди них улыбающееся мужское лицо. Худощавое, но одухотворенное, благородное… И самое главное — рот. Самая живая часть лица. А эти сияющие глаза, словно золотой свет превратился в эти глаза. И острый подбородок…

На этот раз это не вымышленный человек, а часовой у заводских ворот — Сашо. Как она его не замечала раньше. Разве отличишь одного солдата из тысячи? Теперь, да!..

Что-то белеется. Это рубашка Сашо. Она очень испачкана, на ней свежие желтые пятна от масла.

Когда случилась авария, и лифт неожиданно остановился, все прекратили работу. Позвали солдата, проходившего мимо. Спросили, сможет ли он спуститься в шахту и соединить поврежденный кабель?

Она тогда по его лицу поняла, что дело ему совсем незнакомое. Но он, будто отгадал ее мысли и ответил:

— Могу!

Она знала, что он сам не верит в то, что сказал.

Сашо спустился на веревке в шахту, полчаса провисел в воздухе, но устранил неисправность.

Тогда Данче вызвалась постирать ему рубашку. Когда она терла мылом эту грязную, с пятнами солдатскую рубашку, то она невольно подумала, что ее трусливый муж никогда бы не спустился в шахту тридцатиметровой глубины, даже если бы его заставили. Он бы визжал, молил и хныкал…

Сашо что-то ей говорил. Что именно? Все равно она не помнит. Это могло быть что угодно, она не понимала, так как вся покорилась его голосу, будто впервые слышала человеческий голос…

— …Пятью семь… тридцать пять… плюс двадцать четыре… плюс… плюс…

Нет, это другой голос, не тот! Она открыла глаза. И снова видит неподвижную спину. Испугалась, как бы золотой свет не ушел, и поспешила зажмуриться. Золотой свет остался с нею.

В поле они были только вдвоем… Он шел по своим солдатским делам. А она? Чего ей здесь надо? Нужно было что-то придумать в оправдание. Нельзя же было признаться, что она бежала целый километр, чтобы его догнать… Она боялась, как бы он не принял ее за гулящую женщину, как бы другие не узнали, не узнал бы Марин… И вдруг, все эти мысли ушли куда-то, и она осталась в трепетном ожидании. Она почувствовала, что перед нею еще мальчик. Все у него было детским, наивным. Это неправда, будто все мужчины одинаковы, и вообще неправда, что все люди одинаковы.

Он послал ей письмо глупое-преглупое! Наверное он переписал из какого-нибудь старого альбома… Пышные затейливые фразы, шаблонные уверения в любви и куча других глупостей. Как она смеялась. И, конечно, поняла: переписал он эти слова не потому, что у него не было своих, а оттого, что так ему казалось убедительнее…

На прошлой неделе давали зарплату. После обеда в цехе неожиданно разревелась Недка. Она потеряла кошелек со всей зарплатой. А может быть, его просто украли. Данче искренне ей сочувствовала. Если бы не этот скряга Марин, то она наверное отдала бы ей половину своей получки. И в этот момент она снова увидела Сашо. Он шел за водой. Она подбежала к нему и все рассказала.

Он ничего не ответил. Но на следующий день пришел.

— Возьми, — сказал он, протягивая ей деньги. — Передай Недке! Наши в складчину собрали!

Ей хотелось расцеловать его на виду у всех…

Плотный хруст.

Это муж ее встал и потягивается. Заметив, что она не спит, обращается к ней.

— В выручке на тридцать три лева больше! Это от воды с сиропом! — говорит он с самодовольной улыбкой. — Тридцать три лева! Дневной заработок инженера!

Словно кто-то облил постель ледяной водой. Ее стало знобить от холода под одеялом.

Марин снимает ботинки.

— Ничего нечестного в этом нет! — спокойно говорит он. — Может недостача случится, а тут уже готова экономия… Никто не может придраться. Только нужно каждый день проверять выручку.

Раздевается.

И так каждый вечер. Проверяет счета, подсчитывает выручку. Все лишнее прячется в гардероб, в ботинок. Сколько раз Данче снился этот странный ботинок…

И так каждый вечер…

Она останавливает на муже свой взгляд. И не видит ничего, кроме его груди… волосатой, нескладной, противной груди…

Наступает какая-то странная тишина. Она цепенеет, грудь замирает, невозможно дышать.

Остаются только часы.

Тик-так… тик-так… Данче видит стрелки. Они сошлись точно на цифре двенадцать. В двенадцать часов начинается новый день! В двенадцать часов кончается старый!

Ей в голову приходит яркая мысль:

— Почему в жизни человека нет двенадцати часов, когда бы отбрасывалось все старое и приходило бы новое?

Он приближается к кровати в расстегнутой пижаме.

Данче не дожидается его. Она вскакивает с постели, быстро набрасывает платье и, пока он изумленно застывает, быстро выбегает из комнаты.

С этого и началось.

5

«В воображаемом мире красоты никто еще не встречал мух.

Поэтому мухи так яростно оплевывают любую красоту, которой коснутся!»

Эту истину Данче вычитала откуда-то или открыла сама.

— Данче! — зовет Марин и потягивается. — Дай сигареты!

Никто не отвечает.

Он вскакивает с постели.

— Данче!

В комнате никого нет. Марин вскипает.

— Опять пошла куда-то! Шлюха! — он быстро одевается, заглядывает в гардероб, чтобы определить, в каком платье вышла жена. Ищет и туфли. Ничего особенного. Он раздражается еще больше. — Значит, вот почему она отдала ребенка матери! Ну ладно! — он угрожающе машет рукой. — С завтрашнего же дня ребенок будет тут! Пусть только посмеет снова его отвести!


Еще от автора Георгий Иванов Марков
В поисках цезия

В книге болгарского писателя Георгия Маркова "В поисках цезия" рассказывается о разоблачении органами государственной безопасности и простыми людьми Болгарии преступной деятельности агентов иностранных разведок, пытающихся сорвать исследовательскую работу болгарских ученых в области медицины и противоатомной защиты и выкрасть секретные сведения оборонного характера.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».