Трое для одного - [49]

– Если б это было так просто. Впрочем… – перед внутренним взором промелькнуло лицо Шасс-Маре.

“Она ведь ненавидит тени. И знает о них достаточно. И не желает втягивать меня в неприятности, в отличие от… некоторых”.

Отчего-то Моргану казалось, что даже про себя лишний раз упоминать имя Уилки не стоит.

– Нашёл выход? – Оакленд поощрительно выгнул брови и откусил от треугольника пиццы разом половину. Помидорная шкурка свесилась с края и налипла на плохо выбритый подбородок.

– Возможно, – скупо ответил Морган, перебирая мысленно варианты действий. Когда отправиться в “Шасс-Маре”; о чём упомянуть и о чём промолчать; список обязательных вопросов и тех, с которыми можно рискнуть, если дело пойдёт на лад… Внезапно промелькнула одна идея, сколь абсурдная, столь и интересная. – Слушай, у Кэндл ведь нет сегодня никаких совещаний?

– Да вроде не было. – Оакленд почесал подбородок, с немалым удивлением воззрился на помидорную шкурку, повисшую на ногте, и стыдливо стряхнул её в урну под столом. – Хочешь с ней прошвырнуться по барам?

– Что-то типа того. Отведу её в одно очень любопытное заведение.

Оакленд поёжился и отвернулся к монитору.

– Когда ты так зловеще лыбишься, мне с тобой рядом сидеть страшно. Становишься похож на эту, как её… Рогатую ведьму из мультика про спящую красавицу.

– Меньше смотри телевизор с дочкой, – дружески посоветовал Морган, поднимаясь. Настроение у него разом скакнуло вверх. – И, кстати, у тебя соус над губой, – соврал он с невинным видом. – Вот тут. Нет-нет, левее…

Оакленд чертыхнулся и полез в стол за салфетками.

Мобильный с выключенным звуком лежал в приёмной. Кэндл за какой-то час успела накидать десятка два сообщений со всевозможными рецептами того, как можно законно улизнуть с работы. Морган добросовестно пролистал до самого конца, а затем набил ответ:

“Хочу отвести тебя в по-настоящему волшебное место. Сегодня, в девять”.

Реакция была незамедлительной.

“Как мне раздеться?”

“По-пиратски”.

Идея свести в одном пространстве Шасс-Маре и Кэндл казалась всё более гениальной.

Увидев на пороге Моргана, Кэндл скорчила обиженную физиономию:

– Во напялил! Черти-сковородки, ты даже для меня так не выпендривался.

– Мне сегодня нужно быть неотразимым, – с идиотской серьёзностью в голосе пошутил он.

Кэндл сощурилась:

– Да ну?

– Много вопросов и мало ответов, – со вздохом повинился Морган. – И с этим надо что-то делать.

– Ну ладно, – разочарованно протянула Кэндл, обходя его по сужающейся дуге, как осторожная кошка. – Пальто явно не в твоём стиле. Мать подарила?

– Нет. Гвен.

– Так и знала, – со странной смесью восхищения и неприязни откликнулась она. – Есть же вкус, а… А в детстве она тебя не пыталась наряжать?

– Пыталась. В свои платья.

– И ты?

– И я ей сломал палец… Не смотри так на меня, – Морган не выдержал и улыбнулся. – Мне шесть лет было. И мы делали домашний спектакль для мамы. Нам нужна была принцесса, которую Дилан смог бы взять на руки.

Кэндл многозначительно вздёрнула брови, но тему развивать не стала.

В машине оказалось достаточно тепло; Морган стащил ненавистное пальто и бросил его на заднее сиденье. У Гвен действительно разбиралась в моде, а ему всегда шли подобные вещи – тёмно-серый драп с сизоватым оттенком и покрой, напоминающий старинные военные мундиры; шарфы невообразимой длины и клетчатые кепи в стиле Бейкер-стрит, облегающие свитера всех оттенков синего, чёрные джинсы и массивные часы на тонком запястье.

Проблема заключалась в том, что так Морган даже сам себе начинал напоминать сахарного ангелочка или школьника.

“Я же не собираюсь совращать Шасс-Маре, – вяло размышлял он, пока Кэндл сосредоточенно гнала машину сквозь ночной город. – Впрочем, нет. Кого я обманываю. Именно это и собираюсь делать… Интересно, чем расплачиваются у неё в кафе?”.

– Ты уверен, что там есть поворот? – напряжённо поинтересовалась Кэндл, немного не доехав до знакомой тёмной арки между шляпным магазином и посудной лавкой.

Морган очнулся от размышлений.

– Здесь? Нет, конечно. Припаркуйся где-нибудь, дальше идём пешком.

Извилистая лестница оказалась на своём месте, как и площадка в конце спуска. Две дорожки по-прежнему расходились в разные стороны – в палисадник, укрытый сугробами, и в спящий жилой квартал. Вывеска с двухмачтовым парусником слегка покачивалась от неслышного ветра.

– “Охотник за приливами”, – нараспев прочитала Кэндл, широко распахнув глаза. – А что такое “Шасс-Маре”?

– То же самое, только по-французски, – улыбнулся Морган. – Тип корабля. У нас его ещё называли люггером.

– Красивый, – заворожённо откликнулась она, вглядываясь в парусник на вывеске. – Черти-сковородки, какой красивый…

– Наверное, я в кораблях не разбираюсь, – легко согласился Морган и предупредил: – Ничему не удивляйся внутри. И ничего не бойся.

Кэндл вслепую протянула руку и коснулась его лопаток. Иллюзорный жар ладони ощущался даже сквозь толстый драп.

– Я не боюсь. Уже очень давно.

Запах ночного моря, густой и живой, окутал их с первого шага, стоило только закрыться двери. Буроватая масса водорослей на правой стене беспрестанно колыхалась, точно колеблемая глубинным течением, и в ней мелькали серебристые рыбьи спины и раззявленные пасти. Лунный свет сочился через иллюминаторы и дрожал, как лимонное желе. Пол мягко колебался под ногами в согласии с пологими волнами.