Трое для одного - [48]
Однако полноценной уборки не получилось. Вскоре среди скомканных черновиков, разноцветных стикеров и рекламных распечаток Морган наткнулся на то, что безуспешно искал у себя дома в бумагах всё утро воскресенья и о чём благополучно забыл после новой порции неприятных новостей о “Новом мире”.
Телефон О’Коннора.
Первая цифра была смазана – то ли тройка, то ли пятёрка. Морган попробовал оба варианта, но каждый раз вежливый механический голос сообщал, что такого номера не существует. Телефонная книга Фореста тоже оказалась бесполезной. О’Конноров в городе было девять, из них две женщины, но никто из них даже не слышал об однофамильце-старике по имени Дэрри. Лишь одна пожилая леди припомнила кое-что любопытное.
– Дэрри О’Коннор? Да, да, молодой человек, слушаю… моего дядю звали Дэрри, да… Умер. Лет сорок назад, а что? В газете… Что? Мемуары? Ох, не знаю… Может, кто-то из наших и принёс. Фотография? Фото дяди Дэрри? К сожалению, я… Ну, если вы настаиваете… Можете зайти недели через три. Что? Да-да, уезжаю. К детям. Чудесные детки у меня… Да. Конечно, заходите, молодой человек.
Когда Морган положил трубку, то почувствовал себя усталым до умопомешательства. После голодных теней, путешествия по улицам Фореста с Фонарщиком, сюрреалистического кафе Шасс-Маре и потерянных во времени фрагментов города поверить в то, что на приём к нему заглянул давно мёртвый фоторепортёр, было на удивление легко. Распечатанные в шести экземплярах мемуары и сама рукопись лежали в нижнем ящике стола, под замком, но разыскать их автора было сейчас не легче, чем ответить на загадки сфинкса или пройти Третьим путём.
– Почему это происходит именно со мной? – Морган до боли зажмурился и запрокинул голову. Комната словно раскачивалась из стороны в сторону, с каждым мгновением сильнее и сильнее. Сквозь веки пробивалось белесоватое сияние. – Почему?
– Что – почему? – Оакленд заглянул в кабинет на редкость не вовремя. – Говорил с кем-то?
– Угу. По телефону, – спокойно соврал Морган и беспечно улыбнулся. – Тебе чего? Помочь с перепиской?
– Помочь с пиццей, – широко ухмыльнулся Оакленд. – Из “Томато” заказ привезли. И кофе тоже. Горячий.
– Я думал, ты обедать не будешь и сразу домой пойдёшь… Нет, постой. Дай-ка угадаю. У Мэй очередной зуб режется?
– Угу, – зевнул Оакленд. – Я хоть в кресле отосплюсь… Если работка не подвалит.
Морган только улыбнулся сочувственно – дел и впрямь хватало.
Через Оакленда шла вся переписка мэрии, не только с обычными людьми, но и с организациями. Все столы в его кабинете были заняты – папками, коробками, стопками явно не относящихся к работе дисков, исписанными листами для заметок и аккуратными пухлыми конвертами, уже подготовленными для курьеров. Единственный свободный стул он приспособил под картонку с пиццей и высокие бумажные стаканы с капучино. Морган подцепил один кусок пиццы, взял свою порцию кофе и устроился обедать на подоконнике между чахлым кактусом и пышной геранью. Пыльные жалюзи были приоткрыты, но случайный прохожий вряд ли сумел бы разглядеть хоть что-то, кроме размытого человекоподобного силуэта, а вот Моргану открывался вид на улицу от взгорка и до самого спуска к сувенирным рядам.
С неба сыпал мелкий колючий снег. По седым тротуарам тянулись цепочки мокрых, продавленных до асфальта следов. В офисе туристической компании напротив окна горели только на верхнем этаже, а на первом было темно и глухо – наверно, решил Морган, с посетителями там складывалось сегодня ещё хуже, чем в мэрии. Он рассеянно скользнул взглядом вдоль цепочки металлически блестящих фонарных столбов, пригубил кофе…
…и едва не опрокинул остальное себе на колени.
В самом конце улицы, на перекрёстке стоял высокий сутуловатый мужчина в чёрном плаще и котелке. За плотной вуалью снегопада фигура его казалась гротескно вытянутой, ирреальной, а лицо – слишком белым. Издали не различить было ни глаз, ни губ. Человек не двигался. Но чем больше Морган смотрел на него, тем явственнее казалось, что блин лица под чёрным котелком становился ближе, ближе, точно шея у незнакомца бесконечно вытягивалась – лениво и вяло, как течёт по наклонной столешнице вязкий кисель.
Морган очень медленно и плавно слез с подоконника и направился к рабочему столу Оакленда, где виднелся за стопкой бумаг свободный угол, как раз под стакан с кофе. На душе было муторно.
Выходить на улицу совершенно не хотелось.
– Чего смурной такой, а? – доверительно поинтересовался Оакленд, глядя поверх лотков с документами. В отсутствие Кэндл он изрядно осмелел. – Если тоже голова разболелась от этого чёртова дыма, так иди домой. Никто не хватится, уж не сегодня – точно.
– Спасибо, – механически улыбнулся Морган, глядя на окно за плотной решёткой полуоткрытых жалюзи. Под ребром ворочалось мерзкое предчувствие, как в тягостном и сером дневном сне. – Дело не в дымовой шашке. Просто есть кое-какие проблемы, и я совершенно не представляю, как к ним подступиться, – признался он неожиданно для самого себя.
– Ну, посоветуйся с тем, кто знает. Дел-то, прости, Господи… – пожал плечами Оакленд и зевнул.
У Моргана вырвался смешок.
Когда фейри живут рядом с людьми, то чудеса на улицах встречаются чаще, чем кэбы. То влюбится какой-нибудь честный малый в крылатую девицу, то клуракан спьяну устроит розыгрыш… Хорошо, что в Дублине есть детективное агентство, которое работает не только для простых смертных, но и для волшебного народца – «Тимьян и Клевер». Там вас встретят Айвор – изворотливый колдун-фейри, и Киллиан О’Флаэрти – сыщик, джентльмен и просто хороший парень. Вместе они могут распутать любое дело! Вот только разбираться с собственным прошлым куда сложнее, чем решать чужие проблемы. …а вдали уже набирает ход машина войны – чудовищная, громыхающая металлом.
Родиться кимортом, повелителем энергии морт — это и благословение, и проклятие. Киморты не стареют, с каждым годом становятся лишь могущественнее… Но, в отличие от людей, не владеют искусством забывать. И со временем груз памяти и силы становится таким тяжким, что рассудок не выдерживает — и киморт превращается в угрозу для мира. В незапамятные времена появился естественный механизм выживания — сброс, иначе называемый «порогом морт». Достигая трехсотлетия, каждый киморт словно переступает невидимую черту — и за его спиной встает Спутник, отделившаяся часть личности, которая забирает память, чувства, привычки… и почти всю силу.
Записано со слов Валентина Р. примерно в ХII веке, однако постепенно легенда обросла анахроническими подробностями, и сейчас доподлинно установить точное время невозможно…
Добро пожаловать в Великую Аксонскую Империю!Здесь по улицам все еще раскатывают и кэбы, и омнибусы, но под славным городом Бромли уже шумит метро. Здесь в переулке можно встретить бродячую гадалку или графиню, а если не повезет — получить ножом в бок. Здесь проходит рубеж веков — и за эпохой лошадей наступает эпоха паровозов, а следом уже спешат, подгоняя прогресс нетерпеливыми гудками, первые электромобили.Здесь леди Виржиния-Энн пригласит вас в свою кофейню «Старое гнездо» на чашечку превосходного кофе — если, конечно, вам повезет.Детектив и мистика, старый век и новый, ужасные преступления и блеск высшего света — все это Кофейные Истории!Заходите на чашечку кофе!…Леди Виржиния, графиня Эверсан-Валтер, возвращается в Бромли после долгого путешествия по материку.
У нее есть ключ от любой двери, но нет желания их открывать. Она может рассмешить любого, но сама не любит смеяться. Вокруг нее много людей, но они не могут прогнать ее одиночество. Говорят, она безумна. Да и сама она почти уверена в этом… Познакомьтесь — Лале Опал, шут Ее величества.
Добро пожаловать в Великую Аксонскую Империю! Здесь по улицам славного города Бромли все еще раскатывают кебы и омнибусы, но под землей уже шумит метро. Здесь в переулке можно встретить бродячую гадалку – или благородную графиню, а если отвернется удача – получить ножом в бок. Здесь проходит рубеж веков и за эпохой лошадей наступает век паровозов, а следом уже спешат, подгоняя прогресс нетерпеливыми гудками, первые электромобили. А в сердце города гостеприимно распахнула двери самая желанная кофейня столицы – «Старое гнездо», только вот ее хозяйке сейчас не до светских развлечений.
Что такое Церковь и как она появилась на свет? Почему стала такой, какой мы знаем ее сейчас? Какие задачи решала, с чем боролась, какое место занимала в истории, как меняла общество и государство? В этой книге дана полная картина церковной жизни I–XI веков от начала христианства до Великого раскола 1054 года.
Фрагменты рукописных «дневников телезрителя», которые Сергей Фомин вел всю жизнь, подобранные им самим за период с 1986 по 2000 год для «Апологии кнопки», однако окончательно подготовить ее к печати он не успел. Впрочем, у дневников и черновиков всегда особое обаяние и энергетика. «Апология кнопки. Записки у телевизора» — книга для всех, кто интересуется историей отечественного телевидения, теснейшим образом связанной с историей нашей страны.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
Настоящая книги повествует об истории зарождения великой христианской цивилизации и перерождения языческой Священной Римской империи в блистательную Византию. В книге излагается история царствования всех византийских императоров IV—V веков из династий Константина, Валентиниана, Феодосия, Льва, живописно и ярко повествуются многочисленные политические и церковные события, описываются деяния I, II, III, IV Вселенских Соборов. Помимо этого, книга снабжена специальными приложениями, в которых дается справочный материал о формировании политико-правового статуса императоров, «варварском» мире, организации римской армии, а также об административно-церковном устройстве, приведены характеристики главенствующих церковных кафедр того времени.