...
Все еще по-летнему яркое солнце щедро заливало светом пристанционную площадь и без того до краев запруженную народом. Нахлынувшие, было, на монарха воспоминания отступили. Но ощущения остались. Стыд. И чувство вины. Да, сделано очень много, но этого еще слишком мало! Нужно еще что-то. Поэтому здесь и собрали народ. Даст Бог - поможет! А если и нет - так чистая совесть для искренне верующего Царя тоже немалого стоит. Перекреститься - и вперед! Когда на трибуне, наконец, появился Император, людское море не сразу успокоилось, но, видя, что он готов говорить, толпа понемногу затихла.
- Народ мой! Все вы знаете, что полтора года назад подлый враг, пользуясь покровительством наших недругов, без объявления войны напал на нашу страну. Полтора года наши воины с честью ведут тяжелейшие бои на суше и на море. Но самые подлые поступки каким-то чудом сходят нашим врагам с рук. И даже выдающийся героизм наших воинов снова и снова не дает нам добыть победу. Хотя нам ли не знать, что тот, кому помогает Бог, - Николай медленно перекрестился, - не проиграет никогда! Пятьсот лет назад святой воин Меркурий один вышел против всего несметного войска Батыя - и оно повернуло прочь от Смоленска. Так может быть дело не в злобности наших врагов, а в нас самих? Как усилилось лицемерие в наших сердцах?! За неделю до войны Царица Небесная обещала защитить Порт-Артур, если образ ее будет вовремя туда доставлен. И что же: под тысячей самых благовидных предлогов дело это все более оттягивалось, пока, наконец, не стало слишком поздно. И это только один пример! Очевидно, что грехи наши уже так вопиют об отмщении, что призывают на наши головы столько бед, сколько мы уже почти не в силах вытерпеть! И нам надо срочно что-то делать, пока не стало слишком поздно! Много ли шансов выжить, имеет человек, переплывающий бурный поток, с привязанный на шее каменным жерновом?*... - притихшая толпа не ответила, но отведенные взгляды говорили лучше любых слов. - Так и мы, в нынешней сложной ситуации запросто можем оказаться в положении, когда тяжесть висящих на нас грехов низвергнет все, что нам дорого, во мгновение ока. Не для нас ли написано "Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное" И еще написано пророком: сердце смиренно Бог не уничижит". Поэтому нам надо покаяться, изменить свою жизнь и тогда, Господь даст - наладится жизнь в государстве нашем! За грех, сделанный в тайне, и каются тайно. А по грехам, сделанным на виду у всех и каяться престало всенародно... Для чего сегодня я к вам и пришел. Призываю вас всех последовать моему примеру, да Господь помилует нас, грешных. Аминь. Во-первых, выкупные платежи...
Стоящий спереди у самой трибуны Яков, которого позвали, как намекнул один из жандармов, для прилюдного награждения, волновался даже больше, чем перед утренним боем. О, теперь-то он понимал своего полковника! Хотя охрана поезда и одолжила чистую форму, но предстать перед САМИМ ГОСУДАРЕМ с немытыми три дня волосами! Яков был готов провалиться куда-нибудь от стыда. Поэтому вместо того, чтобы как вся площадь внимательно следить за оратором, он, старательно избегал встречи с ним взглядом. Благо, в новой форме ничего не стоило, глазея на площадь, изображать еще одного охранника.
А Царь, между тем, говорил такое, чего ни Яков, ни собравшийся народ услышать, а тем более увидеть, явно не ожидали. Такого на Руси вообще никогда не видели. Монарх, признавшись в очередном упущении, тут же зачитывал текст указа об его устранении и подписывал его. В течение получаса были отменены выкупные платежи, переименованы крейсера, объявлено о созыве Государственной Думы и Земского Собора и введены суровые наказания за поддержку террористов. Люди же на площади будто впали в оцепенение. Нет, умом-то каждый понимал, что настоящее покаяние во всем известных прегрешениях должно выглядеть именно так - с немедленным исправлением допущенных ошибок. Но уж слишком происходящее не укладывалось в привычные рамки. Впрочем, у некоторых даже навернулись слезы. - Наверняка крестьяне на отхожем промысле, - подумал Яков, отметив, что все остальные, включая и охранников, просто слушают буквально открыв рот. Разве что некоторые, видимо тоже переживая укоры всколыхавшейся совести, уперлись взглядом в землю, а у кого-то из увлеченно слушающей молодежи глаза горели огнем.
Мысли его снова вернулись к недавним событиям. У царской охраны Яков прогостил недолго. Уж неизвестно как, да и знать, честно говоря, не хотелось, как улыбчивые дяди в лазоревых мундирах сумели так быстро разговорить "товарища Николая", но уже через час, когда местное начальство снова решило пообщаться с Яковом, давешний полковник - Задержанный во всем сознался, и исполнителя мы уже взяли вместе с оружием...
"Интересно, а какое у него было оружие? - продолжала уплывать куда-то далеко от происходящего вокруг мысль Якова, - " Сам бы я... Хотя какой я? Оружие боевику наверняка лично товарищ Николай подбирал." В памяти Якова живо всплыл случай, когда тот устроил для молодых революционеров целую лекцию по террористическому делу. Как оказалось, товарищ Николай был большим почитателем народовольцев и больше двух часов тогда рассказывал историю многочисленных покушений на Александра II. Яков, казалось, как наяву снова видел как эмоциональную речь профессионального революционера:
