Триста пятидесятый год – перезагрузка - [37]

Что-то мне резко расхотелось глазеть на звезды в безлунную ночь.

* * *

Вчерашняя последовательность событий повторилась. Кий тихо переговорил с замаскированным боссом наёмников, и начал щедро раздавать пинки. Через десять минут дюжина поисковых пар начала прочесывать лес. Не избежал общей судьбы и я.

В напарниках у меня оказался не Чик, а малознакомый Ницу. Жалоб нет. Подозреваю, Кий намеренно смешивает группы, чтобы наладилось взаимодействие. Так что веду себя потише, присматриваясь, куда ведет следопыт.

Через пять минут прогулки по лесу, стало понятно, что выискивает мой "следопыт". Кучу листвы посуше и поукромнее, чтобы завалиться на отдых, проигнорировав все приказы.

Про поваленные деревья, на каждое из которых Ницу приседал секунд по пятнадцать, я уже не говорю.

Так что я поразмыслил, и отвесил напарнику крепкий подзатыльник. Сопровождаемый словами "нефиг лентяйничать". И как ни странно, ответки не последовало. Вместо драки, Ницу взвинтил темп ходьбы.

Бамбуковый пояс, папоротниковый пояс, кипарисовая роща, дубовая роща, убитая какими-то паразитическими лианами. Мы забирались всё выше. Деревья в лесу постепенно становились всё разреженнее, а доля гнутых и засохших стволов всё увеличивалась. В голову пришло слово "мертволесье".

Искорку рыжеватого оттенка на периферии поля зрения я заметил, но не придал значения. А вот Ницу остановился как вкопанный.

Пока я только открывал рот для вопроса, следопыт уже развернулся, и взял копьё наперевес.

— Что? Где? — По крайней мере, у меня хватило соображения задать вопрос шепотом.

— Сиси. Там. — Ницу ответил таким же шепотом. — Надеюсь, обойдется.

Вот и явился фольклорный монстр. Я поколебался, выбирая между острым кинжалом и затупленным трезубцем, и решительно выхватил кинжал. А затем — лазерную зажигалку с зарядом на донышке. Не пораню, так хоть удивлю.

Рыжее пятно меж тем неторопливо и как-то вальяжно приблизилось. Я разобрал неопрятную шерсть, четыре короткие ножки, и морду с пятачком. Недоуменно посмотрел на Ницу. Так бояться свиньи?

Поза Ницу не претерпела изменений к лучшему. Сгорбленная спина, полусогнутые ноги, белые костяшки пальцев, сжимающих копье.

— Матёрый сиси. Иголь, я попытаюсь его подранить, а ты сразу бей. Постарайся подрезать связки.

И это — местный легендарный ужас? Свинка размером не больше меня самого? Хотя, припоминаю, что кабаны считались в Европе самой опасной дичью. Но ведь дичью же, а не монстром.

Я смерил взглядом местного кабана, затем осмотрел кремневое копье Ницу. Нет, здешний кошмар — это не кабаны. Кошмар — это качество охотничьего снаряжения!

Между тем сиси (или попросту кабан) подошел к нашей скульптурной группе шагов на пять. Втянул ноздрями воздух, и хрюкнул. Разочарованно и с сомнением хрюкнул, я бы сказал. А вот клыки я рассмотрел хорошо, и мне сразу расхотелось кидаться на тварь с кинжалом. У нее и свои есть, количеством вдвое больше моего оружия.

Секач хрюкнул ещё разок и поперся куда-то вверх по склону. Атаковать и не подумал.

— Повезло! — Ноги Ницу начали явственно дрожать. — Оберег сработал! Недаром половину меры заплатил!

А я пораздумал, припомнил все охотничьи видео, что смотрел ещё там. И решительно выдал своему трусоватому напарнику очередной подзатыльник.

— Кабан-то явно прикормленный. — Озвучил я вердикт. — И кормили его совсем не женмаем, иначе бы он так легко от нас не отстал.

— Не… — Ницу понял, куда я клоню, ещё до того, как я договорил. Пришлось показать ему кулак.

— Сможешь, младший, сможешь. И по следу пройти, и найти тех интересных людишек, кто "монстров" подкармливает.

След Ницу всё-таки сумел потерять. Но меня это не остановило. После двух часов прочёсывания распадков и косогоров, свивающихся в настоящий лабиринт, я услышал детский плач. Даже километра не отошел от места встречи с кабаном.

Глава 18. 20 марта 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Ямато, горы на границе Мива — Сакай

В горах звук распространяется совершенно непредсказуемо. Чтобы пройти на звук оставшуюся сотню метров, потребовалось где-то десять минут.

Очаг с догорающими углями я заметил метров с тридцати. А присмотревшись, обнаружил и источник плача. Груда веток и листвы, в которой с трудом узнавался шалаш.

Я с Ницу сначала присели на корточки, а затем и совсем легли на холодную землю. Я — слева. Чуть сменил позицию, чтобы видеть входной проём шалаша на уровне земли, а удобная ветка прикрывала бы от ответных взглядов. Как раз ребенок зашелся особенно громким, недовольным воплем. Нет, не ребенок. Скорее уж младенец.

Реакция на вопль последовала сразу. Из леса притопали волосатые ноги без портков, но в деревянных сандалиях. Послышался говор, но слов на дальней дистанции не разобрать. Разговаривали двое, мужчина и женщина. Как раз стихли вопли младенца, и я уловил пару слов.

— Мало… принеси…

Пришлось прогнуться, выглядывая в просвет между ветвей. Наконец, лицо мужчины попало на миг в поле зрения.

— Проклятье. — Я выругался шепотом. — Людоед!

Я хорошо заомнил ту карантинную морду. Ошибки нет. Да и обстановка соответствует.

План пришлось менять. Вместо того, чтобы присмотреться к "дикарям" и познакомится, пришлось долго пятиться, а затем заходить из-за шалаша. Что было трудно, ибо у постройки оказалось два выхода. Но кое-как на двадцать метров подобрались.