Триста пятидесятый год – перезагрузка - [24]

За ними последовали полдесятка групп, и это только на моём крохотном фронте в полкилометра шириной, который могу обойти с молитвами, наставлениями и букетами. Да, я стал шаманом де-факто. Меня просто вынесла наверх волна общественной нужды и амбиции Чика. Слишком много шаманов погибло от лучевой болезни, слишком силен был шок среди крестьян и рыбаков от их полного бессилия.

Налаженная процедура дезактивации имела и непредвиденные последствия. Местные восприняли мои действия как форму поклонения духу реки Хасегава. Как последствие, в первые четыре дня моей шаманской карьеры мне пришлось три раза устроить скандал, и один раз — мордобой. Больно уж сильно порывались некотрые фигляры "улучшить" мои методики. Посредством ритуала человеческого жертвоприношения, конечно. Я подозреваю, что за пределами моей "зоны влияния" девушек топят с усердием и прилежанием. Реакция практичного Сукне была среди патриархов довольно редкой. Ну и местные зеленые корешки с ними! Самим хуже будет.

Я официально принял Чика и Ужихи в "ученики шамана" или в "монахи". Не уверен, какой термин ближе. Но хороший факт — они взялись за дело с энтузиазмом. Продвигают в массы магию икебаны и магические омовения. Народ бурчит, но организованной оппозиции не составляет. Да и с чего бы? Шаманизм в Амато — это не религия в обычном смысле этого слова. Скорее, шаманизм — больше походит на смесь старомодной школы и википедии. Нет ни священного писания, ни понятия ереси. Нет формальной иерархии. Шаманы Святого Острова (надо бы выяснить, где это), пользуются уважением, но до непререкамого авторитета им далеко. Ибо "везде свои духи", как высказался Чик.

Что радует — среди шаманов целибатом даже не пахнет. Хотя гулять направо и налево — тоже не рекомендуется. В стране Амато уже сотню лет как введена строгая моногамия. Причем история введения обычая интересная.

К северу от Амато, как мне объяснил Чик, имеется богатое государство Оми, что то ли в союзе с Амато, то ли даже в вассалитете. В государстве Оми есть здоровенное озеро. А в незамерзающем озере водится много питательной рыбы. Которую жрать хотят все, но не все хотят честно меняться. В общем, если верить ура-патриотической и заодно псевдо-исторической справке Чика, за озерной рыбкой приперлись племена народностей Ии с ручными монстрами аж с противоположного берега океана. И начали всех подряд грабить, притеснять и насиловать.

Что делает ситуацию пикантной — поначалу у них вполне получалось. Ибо вторгшиеся Ии имели легкую конницу (лошади — по описаниям Чика это те самые монстры), а лорды Амато и Оми — только пехоту.

Спрашивается, как соотносится вторжение японского аналога гуннов с моногамией? Вроде бы правильнее было бы наоборот усиливать полигамию, чтобы не так страдать от гендерного перекоса военного времени. Ан нет. Сработал механизм радикализации. У народов Ии исходно были чуть слабее правила против инцеста, разрешалось брать сестер в качестве второй жены, если им не найдется мужа на стороне. Отталкиваясь от этого различия, когда набеги на берега Оми продолжались за тридцать лет с гаком, стало модным всё, что на проклятых Ии непохоже. В том числе и моногамия.

Сейчас вроде бы ситуация чуть стабилизировалась. В крутых горах и лесах к востоку от озера, коалиция Оми с Амато взяла над всадниками верх, и обложила самые ближние племена данью. Похоже на германских "федератов" Римской Империи. Называются такие вассалы "Ифу". Ещё дальше к северо-востоку — остались непокоренные племена. Их называют "Итеки". Благодаря "буферным государствам" Ифу, особого беспокойства от них нет. А вот к западу от озера всё по-взрослому. Вторженцев не удалось ни сбросить в море, ни подчинить. Вместо этого, полсотни попыток экстерминации "варваров" только объединили их в государство. Да, я говорю о вечном пугале лордов Амато. О королевстве Идзумо.

* * *

— Слишком мягкий. И тяжелый. — Грубый, почти неразборчивый голос в темноте полон скепсиса.

— Но мотивированный. — Отвечает странный голос, не мужской и не женский. — Мотивированный, как и все с резаной нитью. И я вижу, что нить крепкая.

— Крепкая, но недостаточно жесткая. Требуется дополнительный каркас. И внешний, и внутренний. Возможно, придется даже сложить нить. А ты знаешь, что это плохо получается с обрезками, как у этого.

— Можно обойтись без петли. Просто коснуться нашей иглой.

— Он нас слышит. — В разговор врывается третий голос. Женский, юный. — Вы что, забыли? Резаные нити так близко от точки разрыва — нестабильны. Он переплетается! В том числе и с нами!

— Дай мне визор. — Вновь грубый, громыхающий голос. — Хм. Он действительно слышит. Давайте обрежем на всякий пожарный? Всё равно толку не будет.

— Протестую! Я против! — Два голоса сливаются вместе.

Я почувствовал облегчение. О чем бы голоса не твердили, от слова 'обрежем' веяло воистину могильной жутью.

— Будут последствия. Он здесь всего пару месяцев, а уже шаман. Вам ещё одного черного мага для счастья не хватает?

— Ну почему же черного. Всякое бывает. — Возразил голос неясной гендерной принадлежности.

— Он прошёл слишком близко к тьме Конца. Такое обязательно оставит след на душе.