Тринадцатое небо - [49]

Притхвираджа не пожелал смотреть на казнь. Он предпочел валяться на огромной кушетке, обтянутой бордовой узорчатой тканью и думать о грядущем, подперев голову рукой.

— Поменяй подушку! — приказал он стоящему у изголовья кушетки рабу, тупо гоняющему воздух большим опахалом из перьев павлина.

Раб приставил опахало к стене, с ловкостью жонглера вытащил нагретую телом влажную подушку из под спины повелителя и просунул на её место свежую.

Чаухан с утра находился не в духе. Мысли о Муххамеде Гури не давали покоя. Даже новенькие наложницы, лежащие по бокам и нежно ласкавшие его тело, не радовали.

Светлоликую, по слухам, дочь высокородного руса, поставщики живого товара выпросили у турецкого султана и перепродали повелителю за баснословные деньги. Голубоглазую красавицу из снатичей — хорватские племена, в качестве щедрого подарка в прошлом году преподнесли купцы.

Как ни старались девушки, хозяин не реагировал на их ласки. Он пребывал в нерадостных мыслях: «Возможно ли объединить враждебные кланы в борьбе против Гури? На какие подарки и чьи уговоры они согласятся? Только вчера мы бились с Ратхором. Но и другой клан — Махоба, тоже не прочь заполучить кусок моей земли, также ссылаясь на родственные связи с Анаги Палом. Объединение с врагами невозможно…». Чаухан нервно теребил на пальце массивное кольцо — вардж, но никаких мыслей на волнующую тему ему не приходило. Через некоторое время он приподнял голову с подушки:

— Узнайте, закончил ли дело палач, — приказал он старому, давно привыкшему ко всему происходящему во внутренних покоях шудру и, наконец, обратил внимание на скучающих наложниц. Он возжелал отдаться в руки Смаре — богу любви…

… — Мой господин, военачальник просит разрешения войти, — обратился доверенный шудра к успевшему разомлеть от плотских утех Чаухану.

— Скажи, чтобы его пропустили, — Чаухан совершенно не стеснялся представать перед Мукешем обнаженным, а обнаженные наложницы и вовсе не могли одеться без приказа своего господина.

Военачальник, как ни в чем не бывало, вошел в покои повелителя. Он давно успел привыкнуть к его вольностям. Одно дело, когда Притхвираджа находится на поле битвы, экипированный доспехами, и другое — когда отдыхал в своих личных покоях, дверь в которые открывалась только для избранных.

— Казнь окончена? — поинтересовался Чаухан, перебирая пальцами завитки волос над лоном Светлоликой.

— Да, мой повелитель. Но судья распорядился отпустить сына Ратхора. Его поступок непонятен мне.

— Ты забыл? По закону чести раджпутов мы должны сохранить ему жизнь.

— Имея сына вождя враждебного клана в заложниках, легче вести переговоры и заставить его объединиться в борьбе против Гури.

— О каком объединении ты говоришь? Ты не понимаешь, раджа Канауджа немедленно сделает по-своему — обратится за помощью к соседям, соберет новую армию и снова пойдет на нас. У него будет повод.

— Чаухан, разве ты не убедился в последнем бою? Наши крепкие кшатрии хорошо обучены, а численность слонов значительно превышает численность слонов Ратхора. Да и конников больше. Мы бы заставили его объединиться, а он уговорил бы остальных.

— Перейдем в бассейн. Поплаваешь вместе со мной. Сегодня жарко, — распорядился Чаухан, — поговорим там, — и встал с кушетки.

— Ждите меня здесь! — бросил он на ходу наложницам и направился в соседний зал.

Мукеш тоже перешел в зал, разделся и нырнул в освежающую воду следом за раджёй. Неторопливо проплыв метров тридцать до противоположного конца, мужчины сели на мраморные ступени и продолжили разговор:

— Мой повелитель, не смотря на то, что Ратхор задирист, он имеет несомненный авторитет среди других раджей. Это просвещенный правитель. Он создает в своей столице чудные приспособления, окружает себя учеными, поэтами и архитекторами.

— Знаю, Мукеш, — кивнул головой Чаухан, — меж тем, он заботится только о личном благополучии. Его интересует лишь расширение личных владений, что мы и видим в реальности.

— Тогда нас всех перебьют поодиночке, — с горечью возразил Мукеш.

— У нас есть достаточно сил, чтобы отстаивать родовые земли, мы будем воевать сами и подавать пример другим, — возразил Чаухан.

— Как пожелаешь, мой повелитель.

Раджа снова нырнул в бассейн. Он не любил долго разговаривать о делах. На сей раз Мукеш не последовал его примеру, а остался на ступенях и задумался о своем…

Вдоволь наплававшись, Чаухан вышел из бассейна. Шудра тотчас подскочил к нему и завернул в мягкую простыню.

— Мукеш, завтра утром мы поохотимся на кабана, а вечером устроим праздник в честь нашей победы. Казначей ждет твоего появления. Получишь у него два мешочка. Один с драгоценными камнями, другой с золотом.

— Благодарю повелитель, — в поклоне ответил военачальник, сложив ладони вместе и приложив их к лицу. — Я могу идти? — спросил он.

— Ступай. Наложницы скучают без меня.

9 РАБОТА НА СЕБЯ

«Хоть на этот раз Чаухан прореагирует адекватно? Вряд ли» — рассуждал военачальник, — что же, он сам и будет виноват в собственном падении и смерти… Я не буду его больше уговаривать. В сложившейся ситуации Притхвираджа только мешает. Вряд ли он распорядится об усилении приграничного гарнизона, так как слишком беспечен, чтобы принимать взвешенные решения.