Тринадцатое небо - [50]

У Мукеша созрел окончательный план действий, который он принялся воплощать в жизнь без промедления. Первый и главный пункт плана — наладить производство пушек. Раздумывал он недолго и взял за начальную основу трёхфунтовый шуваловский «Единорог», но решил немного увеличить калибр, сделав его, таким образом, четырёхфунтовым. Заодно он увеличил и длину ствола. Увеличивался также и вес ствола пушки — главное, чтобы его расчёты оказались точными.

Как только чертёж и расчёты были завершены, он отправился к ремесленникам — пришлым китайцам, осевшим в городе, отливающим бронзовые изделия, и долго объяснял, что от них хочет. Принцип они уловили сразу, но вот детали… С деталями оказалось сложнее. Пришлось рисовать чертежи. Но он не учел, что литейщики из рук вон плохо умели читать чертежи, но его выручил кусок глины, взятой у гончара, и хотя ствол он вылепил неказистый, но талантливые литейщики и резчики по дереву поняли смысл задумки. Теперь перед ним встали другие задачи: собрать по окрестным землям как можно больше олова, доставить его в город и переплавить вместе с медью; для чего пришлось быстро соорудить плавильную печь гораздо большего размера, чем те, что использовались для изготовления безделушек и кухонной утвари. Но благодаря верным помощникам и с этими задачами он справился.

Тохар Гати оказался не только сильным, но и смекалистым воином. Он показал Мукешу просторный природный грот в скале, который и послужил местом для новой плавильной печи. Примерно за неделю ремесленники успели не только изготовить форму для пушки, но и отлить первую дюжину весьма красивых бронзовых орудий. Декор резчики по дереву придумали сами — изобразив на стволе битву богов, в которой не последнее место занимал Ганеша с телом человека и головой слона.

Всё это время одна часть доверенных кшатриев продолжала готовить порох и набивать им двухкилограммовые бронзовые ядра для пушек, а другая часть занялась изготовлением бронзовых разрывных наконечников — набивали порохом двадцатисантиметровые стволы по той же технологии, что и горшки, вставляли в них запалы и прикрепляли к стрелам. Стрелы поджигали и посылали на приличное расстояние при помощи тугого лука. Разрывные наконечники служили скорее психологическим оружием — большинство их них взрывались в воздухе и могли разве, что поцарапать мамлюков. А вот шальная стрела, «найдя» случайную цель и взорвавшись после того, как уткнулась в тело, гарантированно выводила бойца из строя либо убив, либо сильно оглушив. Бронзовые гранаты весом в три четверти килограмма с их трёхсотграммовым зарядом пороха и корпусами, напоминающими гранату-лимонку, были куда опаснее. Взрывом одной гранаты могло убить и трёх-четырёх мамлюков, вот только забросить такую штуковину далеко было очень трудно, только предварительно раскрутив на привязанной к ней верёвке, а посему не каждый наёмник отваживался взять в руки грохочущую смерть, так как несколько воинов уже погибли на тренировках. Командирам приходилось насильственно — пинками и зычными окриками заставлять наёмников учиться обращаться с непростым оружием.

… Работа кипела и днем и ночью. Но не сразу «Москва построилась». Литьё пушек оказалось делом весьма трудоёмким. При более тщательном рассмотрении оказалось, что модель ствола пушки получилась отличной, а вот с литейной землёй пришлось повозиться. Её изготавливали из хорошо просушенной молотой глины, промытого кварцевого песка с добавлением толчёного угля и смеси олифы с небольшим количеством сахарного сиропа. Литейная земля нужного качества получилась только с седьмой попытки, когда было найдено наилучшее соотношение частей глинопесчаной смеси и связующего. Больше всего пришлось повозиться с землёй для закладного стержня. Ведь именно от неё зависел успех всего предприятия.

Рядом с плавильной печью была устроена литейная яма, в которую ставили вертикально песочную форму, после чего её заполняли слегка увлажнённым песком и плотно утрамбовывали. Расплавленную бронзу заливали в широкую горловину литника, находившуюся сбоку от полости ствола. Металл подавался в неё снизу и быстро поднимался вверх. Воздух выходил из формы через душники и выпары. Последний состав литейной земли оказался настолько удачным, что её без добавления свежей можно было использовать три-четыре раза, лишь слегка увлажняя. Так что, с ней проблем не было, зато имелась другая, с тонко истолчённым графитом, который шел на припорох, благодаря которому литейная земля не прилипала к модели.

У купцов нашлось всего несколько кусков этого минерала, и потому скоро графитовый припорох закончился, но его довольно удачно заменила ламповая копоть. Благо резчики по дереву изготовили ещё три модели с точно таким же декором, как и на первой, а поскольку они пустили в дело крепчайшую древесину мансонии, то модели могли служить не один десяток лет. На литьё пушек пустили всю бронзовую и медную посуду.

Мукеш несколько раз подумывал, что надо бы переплавить все статуи и статуэтки богов, но сам же и отказался от такой мысли. Индия не Россия, где на пушки переливали колокола…