Трикстер, Гермес, Джокер - [26]

— Шеймус, он всю жизнь провел вне закона. Он каждый день работает с поддельными документами. Он все прекрасно понимает. Когда в новостях затрубят о краже, думаешь, он не догадается, кто это сделал и что произошло? Думаешь, он не будет оскорблен и рассержен тем, что ему не доверяют — особенно если ему тоже придется испытать на себе последствия? Ведь у нас земля будет гореть под ногами!

— Конечно. Но не забудь, плутоний — наша лучшая защита. Вот почему я должен непременно добиться успеха. Без плутония у меня не будет никаких рычагов воздействия. Эннели, они люди слабые, но не глупые. В нас не будут стрелять, если знают, что мы выстрелим в ответ. У нас будет целый мир свидетелей, я позабочусь, чтобы это было на первой странице каждой газеты, на экране каждого телевизора в каждой стране. И первое же мое требование — амнистия для всех участников операции.

— Что если они начнут блефовать? Не захотят вести переговоры?

— Я уступлю. Сдамся сам и отдам плутоний с одним условием — полная амнистия всем, кто так или иначе принимал участие в краже, кого я обманом или силой заставил исполнить их маленькие, невинные, непонятные им самим роли. Даже если придется так сделать, все равно это будет успех. По крайней мере, я поднесу им зеркало, заставлю их увидеть свое безумие, сорву с них маски.

— А они дадут тебе пожизненное в назидание прочим, или казнят, и я больше никогда тебя не увижу.

— Эннели, — умоляюще протянул Шеймус, — это выше нас с тобой. Ситуация вопиет о решительных действиях, просто плачет по ним.

— Я тоже буду плакать.

Шеймус обнял ее и грустно сказал, покачивая в объятиях:

— Думаешь, я не буду?

Когда вечером четырнадцатого Эннели уходила к Шеймусу, она обняла Дэниела и сказала:

— Утром принесу тебе бомбу на завтрак.

— Волнуешься? — спросил он.

— Чуть на кусочки не разваливаюсь. А ты?

— Я тоже. Хотя это скорее воодушевление.

— Правильно. Поэтому надо лечь пораньше и хорошо выспаться, встать свежим и собранным — завтра нам понадобятся все силы. Не забудь запереть дверь.

— Хорошо, — сказал Дэниел.

Но забыл.

Он был уже раздет и в постели, когда вспомнил про заднюю дверь. Сперва Дэниел запер ее, но потом решил собрать и подготовить на завтра туристское снаряжение, пошел в гараж за палаткой, а теперь не мог вспомнить, запер ли дверь во второй раз. Он потянулся к настольной лампе и вдруг услышал женский голос:

— Я найду тебя в темноте.

Дэниел осторожно взял брюки, вынул из кармана ножик, открыл его, сунул под одеяло. Когда он клал брюки обратно на пол, в кармане звякнула мелочь.

— Я найду тебя по звону монеток, по звуку твоего дыхания.

По стене пошарила чья-то рука, включился верхний свет. У двери стояла девушка, юная, красивая и, как мгновенно понял по ее глазам Дэниел, очень пьяная. Она смотрела на него тяжелым пристальным взглядом.

— Ха. Я тебя нашла, — на лице показалась улыбка. — И кого я нашла?

— Меня зовут Дэниел, — он был слишком изумлен, чтобы промолчать.

Девушка захихикала.

— Тогда это, наверно, львиное логово, — она медленно пошла по комнате.

— Вообще-то нет. Это моя спальня. А ты кто?

Но девушка заметила плакат с туманностью Конская Голова, который висел над кроватью.

— Что это?

— Туманность Конская Голова. Такие туманности называют темными, потому что там нет ярких звезд. Они загораживают свет тех звезд, которые находятся за ними, и поэтому с земли кажутся темными пятнами. Это что-то вроде огромных облаков межзвездной пыли. Некоторые астрономы думают, что туманности в конце концов взрываются и образуют новые звезды.

Минуту девушка внимательно рассматривала плакат.

— Это прекрасно, — прошептала она и заплакала.

— У меня иногда тоже такое чувство, — сказал Дэниел.

Всхлипывая, гостья присела на край кровати и стала рассматривать его. Вечер стоял холодный, но она была одета только в тонкую блузку, джинсы и сандалии.

— Тума-анность, тума-анности, — протянула она насмешливо. — Вроде ты слишком молод для профессора, а?

— А ты не слишком молода для воровки?

— Эй, — возмутилась она, — я тебе не воровка.

— Тогда что ты делаешь в нашем доме так поздно и без приглашения?

— Я была в компании и потерялась. Когда теряешь компанию, надо найти кого-то еще. Надо искать открытую дверь.

— Ты что-нибудь принимала в этой компании?

Девушка всхлипнула и покачала головой.

— Не знаю.

— Как тебя зовут?

— Сегодня — Брижит Бардо. Как ту старую французскую актрису.

— Ты актриса?

Она наклонилась ближе.

— Я вообще никто.

— Тебе нужна помощь?

— Нет! — она вдруг рассмеялась. — Все очень просто.

Дэниел собрался сказать что-то еще, но девушка положила палец ему на губы.

— Хватит пока вопросов, — палец прижался еще сильнее, — ладно?

Дэниел едва кивнул.

Палец скользнул на подбородок, на горло, прошелся по груди до края одеяла.

— Что ты делаешь? — изумленно спросил Дэниел.

— То, что ты никогда не забудешь, — она медленно спустила одеяло. Увидела ножик, спокойно сложила его. Потом наклонилась и слегка укусила его прямо под ребрами, натягивая одеяло обратно. Когда она взяла в рот его член, Дэниел вздрогнул и закрыл глаза.

Невыносимо теплые губы, бесконечно медленные движения. Пролетая сквозь Конскую Голову, Дэниел понял — то, что невозможно представить, иногда все-таки существует.