Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [180]

Шрифт
Интервал

Предприятия Испании, Португалии, Англии, Соединенных провинций опирались либо на сознательную политику государства, достаточно мощного, чтобы финансировать колониальные авантюры, либо на частное предпринимательство, обладающее огромными ресурсами, либо на отчаянную потребность обрести землю, свободную от религиозной тирании. В империи же не было центральной власти, частный капитал шел на убыль, а принцип cujus regio ejus religio означал, что человек имел определенную свободу совести, за которой ему не надо было плыть за Атлантический океан. С другой стороны, мирный договор ограничил для Германии выход к морям, и германскому предпринимателю пришлось обратить свои взоры и стремления в совершенно другую сторону, нежели заморская экспансия.

5

По существу Германия сама была виновата в своей трагедии. Не оправдывая действий Ришелье, Оливареса, обоих Фердинандов и шведского короля Густава II Адольфа, мы все же вынуждены признать: возможности создавались не ими, а для них. Всегда оказывалось очень просто рассорить политических союзников, эксплуатировать частные интересы правителей и натравливать их друг на друга. Бранденбург и Саксонию удалось разобщить и подавить поодиночке в тот момент, когда в 1631 году Лейпцигский манифест дал слабую надежду на создание германской партии в обстановке столкновения иностранных интересов. Саксония и Бавария были по отдельности втянуты в Пражский мир и обманом завлечены в союз с императором, когда в 1635 году, казалось, все были за мирные переговоры. Неудивительно, что расчетливый эгоизм ландграфини Гессен-Кассельской или даже такого авантюриста, как Бернгард Саксен-Веймарский, приветствовался и объявлялся доказательством германского патриотизма, ведь это великое облегчение – найти в этой неразберихе сумбурных намерений человека с четким политическом курсом.

Ответственность за катастрофу лежит на столь многих, что конкретных виновных невозможно определить. В каком-то смысле все люди, обладавшие влиянием в германских государствах, повинны в страшной апатии, благодаря которой расползалась война. И все же чем больше власть, тем больше и ответственность, и самые тяжкие обвинения должны быть предъявлены тем, кто мог остановить войну, но не сделал этого.

Фридрих Пфальцский и Фердинанд II, главные герои 1618 года, могли хотя бы оправдываться тем, что оба исполняли веление высшей власти. Соответственно и нужно судить об их действиях. Не так обстояло дело с Иоганном-Георгом и Максимилианом, и к ним справедливо применять другие стандарты. Им обоим хватало ума на то, чтобы извлекать выгоды из конфликта. Им следовало применить свой ум и на то, чтобы положить ему конец. Они с самого начала держали в руках рычаги влияния и легко могли воспользоваться ими и в конце.

Есть определенная поэтическая завершенность в том, что они были в числе тех, кому довелось увидеть и начало, и конец войны. Иоганн-Георг умер в старости у себя в дрезденском дворце в 1654 году, окруженный детьми и внуками, а Максимилиан скончался тремя годами раньше в голой комнате в Инголынтадте в кругу отцов-иезуитов.

Эти двое, если бы только они сумели подавить свои местечковые амбиции, могли бы создать центристскую партию, достаточно сильную, чтобы обуздать честолюбие Фердинанда II и усмирить агрессию Фридриха без испанского вмешательства с одной стороны и французского с другой. Они попытались сделать это в 1620 году, когда объединились с Фердинандом II, чтобы помешать ему обратиться за помощью к испанцам. Но Максимилиан поступился своим положением ради того, чтобы вступить в драку за земли и титул Фридриха, а Иоганн-Георг в одиночку был бессилен. С его стороны неправильно было претендовать на Лаузиц (Лужицы), но Фердинанд III, по крайней мере, мог отдать ему Лаузиц как его владелец. Иначе было с Пфальцем, и притязания Максимилиана были опасной и преступной ошибкой. После этого он уже не мог вернуть себе прежнего положения. Курфюршество всегда стояло между ним и его национальным долгом. Он уже не мог рисковать созданием центристской партии, ибо никакая центристская партия не одобрила бы того наглого грабежа, который он совершил с санкции императора. Это против воли привело его в испанский лагерь, когда пришли шведы, а французы не стали его защищать; это же в самом конце заставило его выслуживаться перед французами на вестфальском конгрессе, оторвать Эльзас от империи и отдать его Мазарини. Уступкой Эльзаса Германия заплатила за то, чтобы Максимилиан сохранил Пфальц.

В нем были задатки конституционалиста; он был человеком неглупым, и вмешательство иностранцев в германские дела возмущало его, но собственные неблаговидные поступки привели его к испанцам, а оттуда – к французам. Если бы в критический момент он думал о Германии, а не о Баварии, он мог бы прекратить войну; в 1620 году все козыри были у него на руках, а он их растерял. В провинциальном масштабе государства, которым правил Максимилиан, он мог считаться великим человекам; он расширил баварские границы и стал главным светским князем Германии. В более широком масштабе целой нации, к которой он принадлежал, и империи, которой похвалялся в верности, он был либо обманутым простаком, либо предателем – а может быть, по чуть-чуть и тем и другим сразу.


Еще от автора Сесили Вероника Веджвуд
Тридцатилетняя война

В начале XVII века Европа представляла собой взрывоопасный котел, в котором бурлили страсти взаимной ненависти протестантов и католиков. Территориальные претензии друг к другу предъявляли практически все страны материка, а многочисленные правящие дома вели бесконечные политические и дипломатические интриги. Взрыв был лишь вопросом времени и повода — поводом же послужила кровавая расправа в Праге над тремя представителями Священной Римской империи.Так началась масштабная Тридцатилетняя война. С 1618 по 1648 год в нее втягивались все новые государства, и, в итоге, она охватила всю Европу — от Испании до Швеции.


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.