Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [175]
Не раз возникала нешуточная угроза. Шведские войска бунтовали в Иберлингене, Ноймаркте, Лангенархе, Майнау (острове на Боденском озере) и Эгере (Хебе). Опасный мятеж в Швайнфурте Врангелю пришлось подавлять лично. Несколько полков умудрились захватить деньги, посланные их командующему на жалованье для них же, и улизнуть с ними туда, где им нашелся бы новый хозяин. В июле 1650 года в Анхальте банду мятежников, более опасных и удачливых, чем любые до них, пришлось загнать в ловушку, окружить и расстрелять. Бунт в баварских войсках подавили так же беспощадно: курфюрст приказал применить против мятежников тяжелые орудия и повесил пятнадцать главарей за то, что они заявили о своих, как им казалось, правах.
Уже летом 1650 года стало известно, что испанские армии набирают к себе имперских солдат, что вызвало возмущенные протесты со стороны шведов и французов, и в какое-то время в Нюрнберге казалось, что новая война неминуема. Говорили, что демобилизация остановлена, даже ходили слухи, что шведы открыли набор рекрутов. Но кризис миновал, и 14 июля 1650 года участники переговоров встретились в последний раз на роскошном банкете, устроенном в их честь на этот раз Пикколомини. За городом он установил гигантский шатер, украшенный зеркалами, канделябрами, цветами и эмблемами. Снаружи поставили картонную крепость, набитую фейерверками. После неприятного недоразумения, которые стали уже привычными, вызванного препирательством между Врангелем и каким-то имперским генералом из-за первенства за столом, гости в 5 часов вечера расселись за грандиозным пиром, на котором под аккомпанемент оглушительных залпов они пили за мир и за здравие всех присутствующих. Когда гости напировались, Пикколомини собственноручно зажег фитиль, и картонная крепость взвилась в небо в вихре ракет. Для публики снаружи установили кроткого, пустого изнутри льва с оливковой ветвью в безобидной лапе, у которого из пасти лился непрерывный поток вина.
После отъезда главных переговорщиков конференция заседала еще год, утрясая разные мелочи. Но и тогда некоторые проблемы остались нерешенными. Испанцы покинули Франкенталь не раньше, чем император уступил им Безансон в 1653 году; Карл Лотарингский оставил Хаммерштайн только в начале 1654 года, а в мае того же года шведский гарнизон в городе Фехта удостоился сомнительной чести стать последним, кто ушел из Германии. Однако эвакуация войск продолжалась непрерывно с самого открытия конференции в Нюрнберге в 1649 году, а ко времени сбора урожая 1650 года большинство районов в Германии ощутили, что наконец-то могут по-настоящему отпраздновать возвращение мира. Заметную роль в этих жалостных праздниках благодарения сыграли дети: школьники, распевая, шли процессией в белых одеждах и зеленых коронах в Дёлыитедте, школьники приветствовали давно изгнанного курфюрста Карла-Людвига на границе Пфальца. Они были будущим Германии, ее надеждой – в некоторых местах единственной.
2
Уже не в первый раз Германия непрерывно воевала на протяжении жизни целого поколения и дольше, но уникальной в германской, если не европейской, истории делают эту войну окружавшие ее легенды. По меньшей мере до середины XIX века любые оценки людских и материальных потерь не казались чересчур завышенными, чтобы поверить в них. Считалось, что население сократилось на три четверти, урон для поголовья скота и общего благосостояния был гораздо больше, сельское хозяйство в некоторых районах вернулось на прежний процветающий уровень лишь через двести лет, в бесчисленных городах полностью прекратилась торговля; любое зло, которое постигало государство, тут же приписывали последствиям Тридцатилетней войны – от изъянов имперской конституции до запоздалого развития заморской Германской империи.
Более критические исследования последних трех поколений пролили свет на два аспекта проблемы, которые дотоле оставались в тени: во-первых, Германия в 1618 году уже двигалась по пути к краху; и, во-вторых, нельзя полагаться на данные того времени. Князья, стремясь избежать финансовой ответственности, государства, заявляя о нанесенном ущербе, граждане, прося освобождения их от налогов, – все они, естественно, рисовали свое положение в самых мрачных красках. В перечне ущерба, составленного для шведского правительства, количество разрушенных деревень в некоторых районах превышало общее число когда-либо существовавших там населенных пунктов. Журналисты и памфлетисты обеих сторон не жалели гипербол, что лишало их сочинения всякого смысла.
И все-таки эти преувеличения красноречивы сами по себе, ибо, по крайней мере в официальных документах, они должны были иметь под собой хоть какие-то основания; и если тогдашние авторы тянули одну и ту же нескончаемую заунывную песню, это само по себе говорит если не о фактах, то о настроениях, которые так или иначе коренились в действительности. Не важно, сколько именно граждан потеряла Германия – три четверти или меньше, совершенно ясно, что еще никогда прежде, а возможно, и потом в истории страны не было настолько всеобщего ощущения непоправимого бедствия, такого повсеместного ужаса от пережитой эпохи.
В начале XVII века Европа представляла собой взрывоопасный котел, в котором бурлили страсти взаимной ненависти протестантов и католиков. Территориальные претензии друг к другу предъявляли практически все страны материка, а многочисленные правящие дома вели бесконечные политические и дипломатические интриги. Взрыв был лишь вопросом времени и повода — поводом же послужила кровавая расправа в Праге над тремя представителями Священной Римской империи.Так началась масштабная Тридцатилетняя война. С 1618 по 1648 год в нее втягивались все новые государства, и, в итоге, она охватила всю Европу — от Испании до Швеции.
В книге рассматриваются отдельные аспекты деятельности Союза вооруженной борьбы, Армии Крайовой и других военизированных структур польского националистического подполья в Белоруссии в 1939–1953 гг. Рассчитана на историков, краеведов, всех, кто интересуется историей Белоруссии.
В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным» Сталин приравнивается к Гитлеру. А партизаны — в том числе и бойцы-евреи — представлены как те, кто лишь провоцировал немецкие преступления.
Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.
Более двадцати лет Россия словно находится в порочном замкнутом круге. Она вздрагивает, иногда даже напрягает силы, но не может из него вырваться, словно какие-то сверхъестественные силы удерживают ее в непривычном для неё униженном состоянии. Когда же мы встанем наконец с колен – во весь рост, с гордо поднятой головой? Когда вернем себе величие и мощь, а с ними и уважение всего мира, каким неизменно пользовался могучий Советский Союз? Когда наступит просветление и спасение нашего народа? На эти вопросы отвечает автор Владимир Степанович Новосельцев – профессор кафедры политологии РГТЭУ, Чрезвычайный и Полномочный Посол в отставке.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.