Три жизни: Кибальчич - [32]
А потом вырваться из-под чьих-то жарких тел, хватить полной грудью свежего воздуха, отбежать в сторонку, упасть спиной в мягкий снег и лежать замерев. Синее небо над тобой, и нет ему конца и края, дышится широко, свободно, ребячьи голоса в отдалении. Какие вы все хорошие, друзи!.. Коля переполнен внезапно нахлынувшей любовью к людям.
Тихий, еле уловимый звон вокруг. Что это звенит? Снег? Небо? Земля?.. Как хорошо жить!..
Приходила оттепель — оседали сугробы, становились ноздреватыми; днем капало с крыш, в санные колеи наливалась прозрачная слюдяная вода, низкое серое небо повисало над землей. Теперь другие забавы: лепят огромных баб, и нос у них — морковка красная. Снежные крепости — одна против другой, и сражения: летят в обе стороны снежки белыми стаями.
Домой возвращаются уже в сумерки, мокрые, веселые, возбужденные!
— Господи! — стонет Настасья Осиповна. — На кого вы похожи, горюшко мое! Сейчас же под умывальник та в сухое переодеваться.
А в хате жарко, топится печь. Сальные свечи, потрескивая фитилями, отекают на столе. А стол уставлен мисками с маринованными опятами, с квашеной капустой, соленые огурцы поблескивают тугими боками, семга нарезана толстыми кусками (Маркел Петрович старался), каравай хлеба дышит теплом, и корочка на нем коричневая. И по всей хате пахнет блинами.
— Сидайте за стол, бисово племя!
Масленица…
У Маркела Петровича Иваницкого была страсть: вырезал из дерева кораблики, мельницы, повозки с колесиками, плел корзины из тонкой лозы, мастерил копилки. Хитрыми этими изделиями была уставлена целая полка в кабинете Маркела Петровича. Этой своей страсти даже немного стеснялся отец Маркел: детское вроде бы дело. И потому старался приобщить к необычному этому ремеслу старшего своего, Миколу. Но неусидчив Микола, нетерпелив — отлынивал, не по нему занятие.
Неожиданно нашел Маркел Петрович благодарного ученика в Коле Кибальчиче. Нравилось ему мастерить: кусок дерева, прутики тонкие, и пожалуйста превращается в твоих руках деревяшка в корму корабельную, а из прутика — парус, из другого — согнуть и склеить — рулевое колесо и ручки к нему, каждая в малюсенькую щепку, в четверть спички. Терпение нужно. Не замечал мальчик, как время бежит за полюбившимся делом. Не получалось — снова и снова принимался. Маркел Петрович только головой качал — упрям. Что же, хорошее упрямство…
Даже, случалось, друзей забывал Коля: сидит с отцом Маркелом в сарайчике, где мастерскую оборудовали. Свежей стружкой пахнет, разогретым столярным клеем. Молоточком маленьким: тук-да-по-тук! В палец иной раз стукнет, по всему телу боль полыхнет, да и руки изрезаны, в ссадинах, заусеницах.
Вздыхала Настасья Осиповна:
— Что старый, что малый. Нашли себе забаву.
А Маркел Петрович, глядя на сосредоточенного Колю, на его неторопливую работу, дивился про себя: "Золотые руки у хлопца, а выдумка истинного мастера".
И настал день: обскакал ученик своего учителя! Соорудил Коля мельницу. Да какую! Под ветром крыльями размахивает, жужжит, а формы совершенные, точные, все пропорции соблюдены.
Соседи приходили на дивную игрушку глянуть. Восхищенно цокали языками: красота!
В первое же лето в Конятине Коля научился плавать, нырять. Правда, Маркел Петрович строго-настрого наказывал без взрослых на Десну не ходить. Но разве найдешь в себе силы удержаться? Когда такая жара стоит, что земля раскалилась, сады поникли — дождя ждут. А под горой в отлогих песчаных берегах сверкает река, дышит свежестью, манит таинственными зарослями камыша на островках, корягами в затонах, под которыми живут здоровенные раки — вытащишь такое чудовище за клешню, а он так и норовит схватить тебя за палец…
На круче выставлены караулы — по жребию. Одни сторожат, другие купаются.
Однажды Микола в карауле стоял, а Коля купался. Уже все сроки истекли — пора меняться, а Коля все не идет на косогор. Спустился Микола к реке, а дружок у берега плавает, губы посинели, зубами стучит.
— Ты чего это? Вылезай!
— Н-не могу… Г-голый я…
— Так оденься!
— Нету моей одежды…
— Где же она? — ахнул Микола.
— П-потом скажу. Беги домой, принеси штаны и рубаху.
— А ты?
— Я еще п-поплаваю…
А случилось вот что. Уже дома Коля рассказал.
Только собрался Коля раздеться и в реку прыгнуть, увидел: двое по дороге у реки идут, старик слепой с мальчиком-поводырем. Около Коли остановились, как к Облонскому парому пройти, спрашивают. Коля показал поводырю, а мальчик — одногодок его, только худ до невозможности, одни косточки, личико с кулак, глаза на нем большие, грустные. И в лохмотьях хлопец немыслимых: как только на теле держатся. Разговорились. Павликом хлопца звали, а в суме нищенской у него вместе с хлебом, что люди добрые за Христа ради дали, книжки — букварь и учебник арифметики. В школу Павлик собрался, да только вот надеть нечего, сирота он, костюм справить некому. Быстро разделся Коля, нырнул в реку, а потом, высунув голову из воды, сказал: "Снимай эти… лохмотья, а мои штаны и рубаху надевай. Новые они, для школы подойдут". — "А ты?!" — оторопел Павлик. "Что-нибудь придумаю…"
— Что, дедушка Маркел, за лозиной идти? — закончил свой рассказ Коля.
История загадочной реликвии – уникального уральского сервиза «Золотая братина» – и судьба России переплелись так тесно, что не разорвать. Силы Света и Тьмы, вечные христианские ценности любви и добра и дикая, страшная тяга к свободе сплавлены с этим золотом воедино.Вот уже триста лет раритет, наделенный мистической властью над своим обладателем, переходит из одних рук в другие: братину поочередно принимают Екатерина Вторая и Емельян Пугачев, Сталин и Геринг, советские чекисты и секретные агенты ФСБ.
В психологическом детективе Игоря Минутко речь идет о расследовании убийства....Молодому следователю районной прокуратуры поручают первое самостоятельное дело: в деревне Воронка двумя выстрелами в спину убит механизатор Михаил Брынин...
Повесть была напечатана в журнале «Юность» в номерах 6 и 7 за 1982 год в разделе «Проза».
Имя Николая Константиновича Рериха — художника, общественного деятеля, путешественника, знатока восточной культуры — известно всем. Однако в жизни каждого человека, и прежде всего в жизни людей неординарных, всегда есть нечто глубоко скрытое, известное лишь узкому кругу посвященных. Был такой «скрытый пласт» и в жизни Рериха.Игорь Минутко пытается, привлекая документальные источники, проникнуть «за кулисы» этой богатой событиями и переживаниями жизни человека, оставившего, несомненно, яркий след в истории российской и мировой культуры.
Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.
Один старый коммунист рассказал мне удивительный случай, происшедший в Туле в 1919 году. Я решил написать рассказ, положив в его основу услышанную историю.Для художественного произведения нужны подробности быта, аромат времени. Я запасся воспоминаниями туляков — участников Октябрьских событий, пошел в архив, стал читать пожелтевшие комплекты газет за 1919 год, и вдруг дохнула на меня революция, как живая предстала перед глазами Тула тех лет. В мою тихую комнату ворвалось дыхание великого и прекрасного времени, и я понял, что не могу не написать об этом.Так появилась на свет повесть «Мишка-печатник» — повесть о революции, какой я ее представляю, какой она живет в моем сердце.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.