Три жизни: Кибальчич - [16]

В тот раз, обсудив неотложные дела, они проговорили до позднего вечера о литературе, и Софья Перовская была поражена начитанностью Николая Кибальчича: ему было знакомо творчество всех современных русских писателей, он знал всю отечественную литературу с древнейших времен, свободно говорил о философских школах Востока и Запада, притом западные источники были им прочитаны в подлинниках. Естествознание, техника, медицина — положительно, он знал все! В тот первый разговор Перовская почувствовала себя рядом с Кибальчичем робкой гимназисткой, ученицей и видела: то же испытывает Андрей Желябов.

В ту пору главный "инженер" "Народной воли" активно сотрудничал в журналах "Дело", "Русское богатство", "Слово", "Новое обозрение" — его ежемесячные гонорары были ощутимой статьей доходов в скудной партийной кассе, в которую он отдавал все заработанные литературным трудом деньги, оставляя себе лишь жесткий прожиточный минимум.

Скоро Софья Перовская познакомилась с Кибальчичем-журналистом уже на страницах подпольной литературы партии — в "Рабочей газете", в журнале "Народная воля", в листовках и обращениях, — Николай писал их по заданию организации. Свободный стиль, глубина мыслей, сжатое, сконцентрированное изложение (научное, как говорил Желябов), эрудиция и блестящее умение работать быстро, но не в ущерб содержанию — таким знали Кибальчича в качестве журналиста.

Последняя большая статья Николая в пятом номере журнала "Народная воля" — "Политическая революция и экономический вопрос" — стала событием: ее читали, о ней спорили.

…Статья Николая Кибальчича "Политическая революция и экономический вопрос" действительно примечательна. В ней дана блестящая характеристика экономического состояния России, в которое насильственно ввергло страну самодержавие, справедливо отождествляемое автором с политическим строем.

Приведем лишь три цитаты из этой во всех отношениях замечательной статьи — для русского абсолютизма они звучат пророчески.

"Политический строй, — писал Николай Кибальчич, — не удовлетворяющий теперь ни одного общественного класса, ненавидимый всей интеллигенцией, должен неизбежно пасть в близком будущем; но вместе с тем этот строй, доведший народ до голодовок и вымирания, роет могилу и для того экономического порядка, который он поддерживает. Процесс разложения существующей политической системы фатально совпал с процессом экономического обнищания народа, прогрессивно усиливающимся с каждым годом, и разрушение современного политического строя путем победоносного народного движения неизбежно повлекло бы за собой также разрушение того экономического порядка, который неразрывно связан с существующим государством".

И далее: "Мы именно думаем, что русский государственный строй характеристичен не только как система полнейшего чиновничьего произвола, но также противопоказан обществу по своей отсталости и даже противоположности с экономическими и правовыми учреждениями, привычками и воззрениями народной массы. Наше государство служит примером того громадного отрицательного значения, какое может иметь политическая система, отставшая от экономических требований народа. В Европе политический прогресс идет впереди прогресса общественно-экономического; у нас же непрерывный гнет политической системы задерживает ту экономическую, правовую и политическую реорганизацию, которая неизбежно наступила бы с падением этой системы и с возможностью свободно проявиться революционной инициативе народа. В самом деле, бесчисленный ряд исторических и современных факторов неопровержимо доказывает, что принципы народной жизни совершенно противоположны тем принципам, на которых держится существующее государство".

И еще: "…Кроме того, нужно принять во внимание, что у нас нет таких самостоятельных и прочно организованных сословий, как в Европе. Там государственная власть представляет лишь политическое выражение фактического господства известного сословия; у нас же наоборот, государство по своему усмотрению создавало или разрушало целые сословия, производило какие ему было угодно эксперименты над привилегированным классом, подавляя при этом всякие слабые, большей частью единичные, попытки сопротивления шедшие из этой среды. Стремясь быть абсолютно неограниченным, государство подавляло всякую политическую самостоятельность даже привилегированных сословий и для этого поддерживало разъединение и неорганизованность в их среде; такая политика, конечно, увеличивала централизованную силу государства, но вместе с тем она же и должна погубить окончательно в будущем существующую систему".

…Они писали письмо Александру Третьему до глубокого вечера. Потом пили чай с подогретыми пирожками. За чаем Софья Перовская, подавив волнение, сказала:

— Я должна сообщить категорическое решение Андрея и Александра Михайлова. Я его полностью поддерживаю. Николай Кибальчич обязан немедленно покинуть Петербург и пределы Российской империи. Лучше всего — Швейцария, там наши люди…

— И не п-подумаю! — перебил Кибальчич, и его бледное лицо мгновенно вспыхнуло. — Не п-подумаю! Чего ради! У меня тут работа, в-все налажено… — Он успокоился так же быстро, как вспыхнул, и продолжал, уже не заикаясь: — А вот наши дамы, точно, пусть уезжают из Питера! Пока все утихнет.