Три орешка для Ксюши - [9]

-          Ой, что вы, я так стесняюсь…

-          А еще – она вдруг стала серьезной, – с отцом помогу.

Перестав жевать мороженое, я почувствовала, что у меня задергался правый глаз.

-          В клинику для алкоголиков положу. Извини, конечно, – спохватилась она.

-          Мария Афанасьевна, – с искренней страстью я схватила ее за руку.

-          Ладно, ладно, – улыбнулась хозяйка, – ну так что, договорились?

Прощаясь, уже на улице она засунула в мой карман какую-то упаковку.

-          Зачем? – я почему-то решила, что в кармане деньги.

-          Это гормоны, – сказала Афанасьевна, – начинай пить с завтрашнего дня. До конкурса две недели, а таблеток хватит на месяц.

-          Зачем? – повторила я, теперь этот вопрос был куда более уместен.

-          У тебя что, месячных не бывает? – вытаращилась на меня хозяйка. – Зачем тогда спрашивать? Вот все повеселяться, если из под трусов прокладка будет торчать, да? Сюрпризы нужно исключить, понимаешь? – добавила Афанасьевна и, конечно, была права.

-          А зачем вы про Риту наплели?

В подобной, с позволения сказать, форме я общалась крайне редко и уж точно никогда – с собственной работодательницей. Я мысленно поблагодарила неизвестного мне изобретателя шантажа. Афанасьевна, однако, и бровью не повела.

-          Про Риту? – задумчиво прищурилась она, словно забыв, что именно о ней говорила, – сама не знаю. Чтобы взбодрить тебя, что ли.

-          А-а, – протянула я и, подумав пару секунд, не удержалась от еще одной шалости, – Мария Афанасьевна, а почему вы на конкурс дочь не отправляете?

Спросила невинно-задорным голосом пионервожатой и стала внимательно наблюдать за перипетиями борьбы мышц на некрасивом лице хозяйки. Вот чуть приоткрылся рот, но нижняя губа, словно спохватившись, плотно сцепилась с верхней, а кончик длинного носа, казалось, еще немного вырос. Но наибольшую активность развили скулы – они несколько раз заходили вправо-влево, будто по всему ротовому пространству метались вот-вот готовые взорваться слова.

-          Света, – приглушенно, словно ей не хватало воздуха, начала Афанасьевна, – официально не состоит в «Золушке». А по регламенту, в конкурсе участвуют только штатные сотрудники компании.

-          Понятно, – улыбнулась я, давая понять, что неуместные шутки не повторятся.

Но Афанасьевна уже решила контратаковать.

-          Да и знаешь, Ксюшенька, не ее это уровень – конкурсы-шмонкурсы. Она – совладелица бизнеса и будущая единоличная хозяйка. Зачем ей это? А вот тебе – для какого-никакого начала – очень даже полезно.

Вот уродка, подумала я – не о Свете, да и не о ее не менее уродливой мамаше. Идиотский характер, вечно подводит меня, когда дело, казалось, на мази. Лишь только обо мне складывается впечатление, как о молчаливой, покорной овечке, как я вдруг кусаюсь коброй и тут же ныряю в кусты, откуда, если раздвинуть ветки, вновь приветливо глядит простодушная овечья мордашка. Какая же я настоящая, размышляю я и с сожалением понимаю, что если и кусаюсь, то совсем не тогда когда нужно и не того, кого в данный момент требуется укусить.

На остановке я вспоминаю про обещание Афанасьевны насчет отца, и во мне вскипает любовь ко всему живому. Ловлю первое же такси и мчусь в другой конец города, туда, где своей роли – дарить людям радость или печаль – дожидаются прекраснейшие создание во Вселенной.

Цветы.

Сюда меня привозила Рита – в огромный ангар, пункт пересылки между теплицей (обычно голландской) и цветочным киоском. Бросив таксисту «спасибо» и тридцать леев на сиденье, я побежала к двери, дважды оступившись на гравии.

– Рита, Рита! – радостно орала я, перепрыгивая высокий ангарный порог, но оказавшись внутри, застыла с открытым ртом.

Сообрази я тогда заглянуть в зеркальце, идеальный образ тупой блондинки в моем представлении сложился бы окончательно.

***

-          Где тебя носит? – визжит он в трубку.

-          Спрашиваешь, что, блядь, случилось? – таращится он на меня.

-          И ты еще спрашиваешь? – с ненавистью повторяет он в телефон.

-          Нет, что ты, я спокоен, – ужасно противно кривляется он.

-          Я спокоен, как мишка клоака на своем сранном эвкалипте, – он, конечно, хотел сказать «коала».

-          Спасибо тебе, родная, низкий поклон, – кланяется он трубке.

-          За что? Ты еще спрашиваешь, за что? – снова орет он.

-          За мои окровавленные брюки, в которых мне предстоит вручать главный приз этой суке!

-          Да ты сам козел! – не выдерживаю я и получаю пощечину.

Я всегда мысленно посмеивалась, когда слышала, что у кого-то, якобы, голова идет кругом. Обычно от обилия проблем. Глупое выражение: голова не может крутиться как волчок, а значит и проблемы ненастоящие.

Но теперь я убедилась, что это правда. Не про вращающийся череп – про мысли внутри него. В моей голове хозяйничает настоящий торнадо: японский ресторан, Рита, визажисты и платье, парикмахеры и примерки, кулисы и модный ведущий Александр Елкин, приглашающий конкурсанток, и меня в их числе, на сцену, пот, заструившийся прямо во время прохода с моего лба – все это завертелось со страшной скоростью и провалилось в какую-то черную дыру и остались лишь двое – председатель жюри и я, и, судя по нашему виду, у нас обоих проблемы.