Знай я Риту похуже, уже бы плюнула ей в глаза.
Эй, подруга, да какого я перед тобой распинаюсь, завопила бы я и бросила – пусть не в глаза, пусть на тротуар – едва закуренную сигарету. Такую и бычком-то не назовешь, а плевок, кстати, до глаз все равно не долетит, так и вижу, как слюни – боже, и этой гадостью наполнен мой рот, – растекаются по толстым стеклам Ритиных очков.
Ну и фантазия у тебя, подруга, мысленно говорю я себе, с трудом сдерживая приступ тошноты.
Убейте, не припомню, чтобы я хоть раз вышла из себя. Так чтобы на полном серьезе – с истерикой, битой посудой и эквилибристикой на подоконнике распахнутого настежь окна. Может, поэтому и не уверена, что вдобавок к плевку залепила бы Рите оплеуху, или, на худой конец, вцепилась в волосы. А еще, совершенно не представляю, чем бы ответила Рита, хотя нельзя не признать, что если дело ограничится взаимным оплевыванием, преимущество будет на ее стороне: у меня прекрасное зрение, и глаза не защищены даже контактными линзами, не то что огромными очками, делающими Риту похожей на поющую черепаху из старого мультфильма.
Но вместо того, чтобы курить, психовать и плеваться, я курю и кайфую, в очередной раз убеждаясь, что у Риты все не как у всех, причем не только на личном фронте. У любой нормальной собеседницы от моего рассказа отвисла бы челюсть, выпучились глаза, а волосы, может и не такие роскошные как у меня, чуть приподнялись бы. Нормальная реакция человека в состоянии крайнего удивления, разве не так?
Только вот у Риты все по-другому. Ее прищуренный взгляд – замешанный на бессердечности скептицизм, а циничным голосом, больше похожим на запись автоответчика, разве что объявлять воздушную тревогу: граждане, без паники, организованно спускайтесь в бомбоубежище, через считанные минуты ваш дом превратится в развалины.
К счастью, с Ритой мы знакомы не первый день. Поэтому для меня не секрет, что чем больше холодного металла в ее голосе и чем тусклее взгляд натужно прищуренных глаз, тем сильнее пожар внутри, прямо скажем, уродливого Ритиного тела. Я не верю в переселение душ – в традиционном, конечно, понимании, – но путешествие душ во времени кажется мне вполне реалистичным. Во всяком случае, костры в Рите полыхают на зависть средневековой инквизиции. Вот и сейчас из под обращенной ко мне маски спокойствия и незаинтересованности вот-вот повалит дым. Прямо из ноздрей Риты, а то, глядишь, и из ушей.
Риту просто распирает от любопытства.
Поэтому я курю и кайфую – знаю, что повторяюсь, так ведь я не против двойной дозы удовольствия, да и к сигаретам, если честно, не равнодушна.
А еще – продолжаю рассказывать историю, под конец которой Риту, наверное, разорвет на куски, теперь уж точно от зависти.
