Три орешка для Ксюши - [8]

Мои слезы папа, проводивший, как и предыдущий вечер, в компании с водкой, воспринял спокойнее, чем накануне, вероятно потому, что успел до моего возвращения ополовинить бутылку. В разгар моих признаний он внезапно уронил голову на стол и проспал в таком виде до утра.

Поэтому, собравшись, насколько это было возможно, я задрала подбородок и поочередно посмотрела в глаза Афанасьевне и Свете: будь что будет, решила я, других союзников у меня не осталось.

– Да, вполне подходишь, – довольно кивнула Афанасьевна и прищурилась, – на конкурс красоты пойдешь?

***

– Я не смогу, Мария Афанасьевна, правда не смогу!

Шантаж оказался чертовски приятным делом. И к тому же на удивление плевым. Афанасьевна допустила простейшую ошибку, не воспользоваться которой было преступлением даже для такой дуры как я: взяла и выложила все как есть, не оставив мне ничего иного, кроме чувства, что теперь все в моей воле. И прежде всего – их гребанный бизнес.

-          Ну чего ты ломаешься Ксюш? – Афанасьевна смотрела на меня, склонив голову на бок, – вон, бери пример со своей Риты.

-          С кого? – не удержалась от смеха я.

-          Да-да, с нее. С половиной города переспала, а ведь и не скажешь.

Я закрыла рот ладонями, но смех от этого не стал приличней – вышло и вовсе какое-то лошадиное фырканье.

Вдвоем с Афанасьевной (Света неожиданно выпала из семейного дуэта, укатив «клубиться» с подружками) мы сидели друг напротив друга в дорогущем японском ресторане в самом центре Кишинева и изредка бросали невидящие взгляды на прохожих, которым приходилось задирать головы, чтобы увидеть нас. Ничего подобострастного в их действиях не было бы – ресторан на самом деле как бы нависает над тротуаром, – если бы я не знала, какие мысли скрываются за каждой парой любопытных глаз. Сама я, каждый раз проходя мимо, видела паривших наверху людей, не на небе и все же недостижимо высоко, в сферах, куда мне путь был заказан, хотя, казалось бы, чего проще: семь ступенек и твое пальто ненавязчиво принимает ресторанный швейцар.

– Рекомендую «Зеленого дракона», – посоветовала, глядя в меню, Афанасьевна, – и жареное мороженое на десерт.

Я кивнула так, чтобы не дать застывшему над нами официанту иного повода для размышления, кроме моего безграничного доверия вкусу Афанасьевны. Четыреста семьдесят леев – вот во что обойдется ей мой ужин. Почти треть моей зарплаты – интересно, чувствует ли хозяйка неловкость, придя к аналогичному выводу? Я подняла глаза на Афанасьевну – она так увлеклась темой, ради которой и притащила меня сюда, что не заметила, как я ем суши руками: палочки я испуганно отодвинула, а подзывать официанта ради вилки мне было неловко.

– Понимаешь, для нас этот конкурс – прекрасный шанс, – она так ловко подхватила завернутую в рис рыбу, что я не удивилась бы, узнав, что и с пловом Афанасьевна управляется при помощи палочек. – Все ж как думают: а, Крэчун, это которая шмоточница. Или, еще хуже, мыльница, или там, порошочница. Кстати, порошком, – она понизила голос, – ну, ты понимаешь о чем я, так вот, я бы этим занялась. Серьезно, чего улыбаешься? И продюсерством занялась бы. Этой, как ее… «Фабрикой звезд». У меня средств свободных знаешь сколько? Надо в перспективные проекты влезать, бензин там, или ресторанный бизнес. Знаешь, это ведь со стороны все кажется простым, а попробовала бы ты пятнадцать лет тряпками да порошками заниматься! Тошнит уже от всей это мелочевки.

Я молчала, переваривая извивающимся с непривычки желудком огненное васаби, а мозгом – изреченную хозяйкой истину. Ну да, ведь свою работу я знаю лишь со стороны, точнее, с очень узкого угла – нелепо, конечно, но не более чем непосвященность инкассатора в финансовые махинации банка.

-          Ты должна выиграть «Мисс Компания-2008», – сформулировала задачу Афанасьевна, – или хотя бы дойти до финала.

-          Что вы, Мария Афанасьевна, – притворно испугалась я.

-          Ты это брось, – пригрозила мне палочками хозяйка, похожая в этот момент на учительницу с двумя игрушечными указками в руке – ты думаешь, что выигрывают достойнейшие? Дурочка ты, прости меня, Ксюш!

-          Мария Афанасьевна, можно, я заплачу за себя?

-          Ксения! – перешла на официальный тон Афанасьевна. – Дурочка, это же и твой шанс, ты что, не понимаешь? Ты, главное, не переживай, – снова смягчилась она, – председатель жюри – мой давний знакомый. Дима Кырлан – слышала о таком?

Я отрицательно мотнула головой.

-          Ксюша, мне нужен новый круг общения. Мне во как – она полоснула большим пальцем по горлу, – нужно в этот блядский кишиневский бомонд. Выручай, а? Будешь получать триста долларов в месяц.

-          Мария Афанасьевна, я…

-          Восьмичасовой рабочий день.

-          Я не смогу, Мария Афанасьевна, правда не смогу!

-          Напарницу тебе найдем, а если приглянешься кому – кстати, может прямо на конкурсе – сразу отпущу, обещаю.

-          Что значит приглянусь? – покраснела я.

-          А то и значит, – закокетничала Афанасьевна (фу ты, ужас какой!). – А по-хорошему, ты мне в ножки должна кланяться. Другие девчонки на все пойдут, только чтобы попасть туда.