Три орешка для Ксюши - [13]

Из-под сиденья я достала толстую свечку, подпалила фитиль и, сняв с тыквы импровизированную крышку, сунула свечку внутрь. К моему удивлению, тыква как будто повеселела, во всяком случае ее вид не бросал в дрожь подобно темнеющем в полумраке «Москвича» глазам и улыбкам, вырезанным на, если так можно выразиться, лицах ее товарок.

– По-моему, нормально, – говорит Виорел, кивая на светящуюся тыквенную башку.

– Ну, пошла, – выдыхаю я.

– Удачи! – выдыхает Виорел.

У входа в «Сити» меня ждет толпа совсем не кишиневских персонажей. Черный монах с накинутым на голову капюшоном и женщина-ведьма с плюшевыми рогами, палач в окровавленном переднике с огромным картонным топором на плече и девушка-ковбой в отчаянно короткой джинсовой юбке и шпорами на высоченных сапогах. Бесчисленное количество Дракул и даже один Дарт Вейдер в полном облачении.

– С Хэллоуином, нечистая сила! – кричу я, прислонив тыкву к животу.

Бодрое гудение сразу сникло, а еще через пару секунд наступило полное молчание. Все повернулись в мою сторону, и я почувствовала то, что должен чувствовать актер, персонаж которого стоит лицом к лицу с полчищем врагов: кураж в предвкушении кульминационного момента своей роли.

– Какой же праздник без светильника Джека! – снова кричу я. – Свежевыращенные отборные джеки! Спешите, чтобы успеть до полуночи!

– Ой, давайте купим! – визжит девушка в костюме леопарда. – А почем?

– Сто леев штука.

– Дороговато вообще-то – девушка задумчиво чешет леопардовое ухо.

– Это включая зажженную свечу.

– Ну что, берем? – спрашивает, оглядываясь, леопардиха.

В десять вечера я уже была дома. Первоначальный маршрут включал шесть ночных клубов, и мне даже пришлось звонить в справочную, чтобы узнать их точные адреса: Виорел, оказывается, слышал только о двух из них. Впрочем, это не пригодилось – тыквы закончились уже во втором клубе, и по дороге назад мы не умолкали ни на минуту, возбужденно комментируя наш триумф.

– Давай в клуб сходим, – говорю я, когда «москвич» останавливается у моего подъезда.

– Сейчас? – удивляется Виорел.

– Ну, не прямо. Через час, полтора. Как получится. Я переоденусь, ты тоже съезди домой, а потом бери такси и заезжай за мной.

– А куда поедем?

– Не знаю, – пожимаю плечами я. – Хэллоуин все-таки, везде должно быть весело. Ты мужчина, ты и решай. Тем более, у тебя и адреса теперь есть.

– Можно я тебя поцелую?

Я поднимаю на него глаза. Сколько ему лет, вдруг задаюсь вопросом я и удивляюсь тому, что по лицу Виорела не в состоянии определить его возраст. Кто-то решит, что тридцать, а возможно, ему девятнадцать. Юношеские любопытные глаза и внезапная седина на висках, нежная, похожая на пушок щетина и огромные мужицкие пальцы – эти контрасты сбивают с толку, мешают ответу на вопрос «сколько» со сносной поправкой в два-три года.

– Ладно, мне нужно успеть, – говорю я и пальцами осторожно касаюсь руки Виорела, намертво вцепившейся в руль, – принять душ и переодеться. Еще и покраситься, кстати.

– Да-да, – смущенно суетится Виорел и дергает рычаг коробки передач, – конечно.

– Ты заезжай за мной, хорошо? – кротко говорю я.

Улыбнувшись, Виорел кивает. Я выхожу на улицу, и заглянув в машину, машу рукой.

– Я скоро, – говорит Виорел, все так же улыбаясь.

Взбежав на крыльцо, я оглядываюсь. На перекрестке «москвич» пропускает три встречные машины, поворачивает влево и скрывается из вида.

Прямо передо мной, над домом напротив я вижу тонкий месяц. Странно, Хэллоуин и без полнолуния, думаю я, достаю из кармана сигарету и закуриваю. Папа, наверное, спит уже, соображаю я и, взглянув на часы, учащаю затяжки. Где-то надо мной работает телевизор и ругаются соседи.

Я докуриваю, подмигиваю месяцу и быстро вхожу в подъезд.