Три мушкетера. Том второй - [71]

 -- Хорошо, хорошо, уступилъ д'Артаньянъ:-- я съ удовольствіемъ соглашаюсь относительно вашего Базена, но согласитесь же и вы со мною относительно Плянше; милэди однажды выгнала изъ своего дома Плянше палками, а у Плянше хорошая память, и я вамъ ручаюсь, что если онъ найдетъ возможность отомстить, то скорѣе позволитъ исколотить себя, чѣмъ откажется отъ удовольствія исполнить свою мечту. Если дѣла въ Турѣ касаются васъ, Арамисъ, то дѣла въ Лондонѣ касаются лично меня. Итакъ, я прошу, чтобы выбрали Плянше, который, къ тому же, былъ уже со мной въ Лондонѣ и умѣетъ совершенно правильно сказать: "London, sir, if you please" и "my master lord d'Artagnen", а зная это, будьте спокойны, онъ отлично найдетъ дорогу туда и обратно.

 -- Въ такомъ случаѣ, рѣшилъ Атосъ,-- дадимъ Плянше семьсотъ ливровъ при его отъѣздѣ и семьсотъ по его возвращеніи, а Базену -- триста туда и триста по возвращеніи; это сократитъ сумму до пяти тысячъ ливровъ; каждый изъ насъ возьметъ по тысячѣ ливровъ и употребить ее какъ кому вздумается, а остальную тысячу мы оставимъ въ запасъ, передавъ на сохраненіе г. аббату, на непредвидѣнные или общіе расходы. Согласны вы на это?

 -- Дорогой Атосъ, сказалъ Арамисъ,-- вы говорите, какъ Несторъ, который былъ, какъ всѣмъ извѣстно, мудрѣйшій изъ грековъ.

 -- Итакъ, рѣшено, продолжалъ Атосъ:-- поѣдутъ Плянше и Базенъ; сказать правду, я радъ оставить при себѣ Гримо: онъ уже освоился съ моими привычками, и я дорожу имъ; вчерашній день повліялъ на него, а предстоящее путешествіе и вовсе погубило бы его.

 Позвали Плянше и дали ему необходимыя инструкціи; онъ уже раньше былъ предупрежденъ д'Артаньяномъ, который прежде всего сказалъ ему, что его ожидаетъ слава, затѣмъ деньги и уже послѣ этого упомянулъ объ опасности.

 -- Я повезу письмо, зашивъ его подъ подкладку платья, сказалъ Плянше,-- и проглочу его, если меня схватятъ.

 -- Тогда ты не исполнишь порученія, замѣтилъ ему д'Артаньянъ.

 -- Вы мнѣ дадите сегодня вечеромъ копію съ него, которую я выучу наизусть.

 Д'Артаньянъ взглянулъ на своихъ друзей, какъ бы говоря:

 -- Ну, что? Правду я вамъ говорилъ?

 -- Теперь, продолжалъ онъ, обращаясь къ Плянше,-- тебѣ дается восемь дней, чтобы доѣхать до лорда Винтера, и восемь дней на обратный путь, всего шестнадцать дней; если въ шестнадцатый день но твоемъ отъѣздѣ въ восемь часовъ вечера ты не пріѣдешь, то останешься безъ денегъ, хотя бы ты опоздалъ всего на пять минутъ.

 -- Въ такомъ случаѣ, баринъ, сказалъ Плянше,-- купите мнѣ часы.

 -- Возьми вотъ эти, отдалъ ему Атосъ свои со свойственнымъ ему небрежнымъ великодушіемъ,-- и будь храбрымъ малымъ. Думай о томъ, что если ты проговоришься, проболтаешься или гдѣ-нибудь прошатаешься, то ты погубишь тѣмъ своего барина, который такъ довѣряетъ тебѣ, что поручился намъ за тебя. И помни еще, что если по твоей винѣ случится какое-нибудь несчастіе съ д'Артаньяномъ, я всюду найду тебя, чтобы распороть себѣ животъ.

 -- О, Боже! вскричалъ Плянше, обиженный подозрѣніемъ и испуганный спокойнымъ тономъ мушкетера.

 -- А я, сказалъ Портосъ, поводя своими огромными глазами,-- сдеру съ тебя съ живого шкуру.

 -- О, сударь!

 -- А я, прибавилъ Арамисъ, своимъ тихимъ мелодичнымъ голосомъ,-- помни: сожгу тебя на медленномъ огнѣ, какъ дикаря.

 -- Ахъ, сударь!

 И Плянше заплакалъ; мы не сумѣемъ сказать, было ли это слѣдствіемъ страха, причиненнаго ему угрозами, или слѣдствіемъ умиленія при видѣ такой тѣсной дружбы четырехъ друзей.

 Д'Артаньянъ взялъ его за руку и поцѣловалъ.

 -- Видишь ли, Плянше, сказалъ онъ ему:-- эти господа говорятъ тебѣ все это изъ дружбы ко мнѣ, но въ сущности они тебя любятъ.

 -- О, баринъ! сказалъ Плянше:-- или мнѣ все удастся, или меня изрѣжутъ на куски, но и въ такомъ случаѣ, будьте увѣрены, ни одинъ кусочекъ моего тѣла не проговорится.

 Было рѣшено, что Плянше уѣдетъ на слѣдующій день въ восемь часовъ утра, чтобы дать ему время, какъ онъ хотѣлъ, въ продолженіе ночи выучить письмо наизусть; онъ долженъ былъ вернуться на шестнадцатый день, въ восемь часовъ вечера.

 Утромъ, въ ту минуту, какъ онъ готовъ былъ сѣсть на лошадь, д'Артаньянъ, питавшій въ глубинѣ сердца слабость къ герцогу Букингаму, отвелъ Плянше въ сторону.

 -- Слушай, сказалъ онъ ему,-- когда ты отдашь письмо лорду Винтеру и онъ прочтетъ его, ты ему еще скажешь: "Оберегайте лорда Букингама, его хотятъ убить". Но это, видишь ли, Плянше, такъ важно и настолько серьезно, что я не хотѣлъ признаться даже моимъ друзьямъ, и я довѣряю лишь тебѣ эту тайну; я не написалъ бы этого, хотя бы обѣщали за это сдѣлать меня капитаномъ.

 -- Будьте спокойны, сударь, отвѣчалъ Плянше: -- вы увидите, можно ли на меня положиться.

 И, вскочивъ на прекрасную лошадь, которую долженъ былъ оставить черезъ двадцать льё, чтобы взять затѣмъ почтовыхъ, Плянше помчался галопомъ съ грустью на сердцѣ при воспоминаніи объ угрозахъ трехъ мушкетеровъ, но все-таки въ самомъ хорошемъ расположеніи духа и съ надеждами на будущее.

 Базенъ уѣхалъ на слѣдующій день утромъ въ Туръ; ему дано было восемь дней для исполненія возложеннаго на него порученія.

 Четыре друга въ продолженіе всего времени въ отсутствіи двухъ гонцовъ, понятно, болѣе чѣмъ когда-нибудь были насторожѣ и держали ухо востро. Они проводили цѣлые дни, подслушивая, что говорится кругомъ, слѣдя за дѣйствіями кардинала и разспрашивая пріѣзжавшихъ гонцовъ. Много разъ ими невольно овладѣвала дрожь, когда, случалось, ихъ неожиданно требовали ло какимъ-нибудь служебнымъ дѣламъ. Къ тому же они должны были внимательно слѣдить и за своей личной безопасностью: милэди была привидѣніемъ, и разъ она являлась къ кому-нибудь, то ужъ не давала тому больше спокойно спать. Утромъ восьмого дня Базенъ, благодушный какъ всегда и, по своему обыкновенію, улыбающійся, вошелъ въ залу гостиницы Парпильо въ то время, какъ четыре друга собирались завтракать, и сказалъ, какъ было условлено: