Три краба - [7]

Такэси и Фрэнк смотрели на священника, оба с одинаково загадочной улыбкой. Йокота, уставившись в потолок бесцветными, как болотные моллюски, глазами, молча потягивал сухой мартини, но слушал все, о чем говорили, не пропуская ни одного слова.

– Йокота-сан, – спросил Такэси, – говорят, вы большой мастер играть на сякухати?

– Что?… Простите, что вы сказали? – переспросил Йокота диким, пронзительным голосом. Таким тоном он обычно говорил в тех случаях, когда слышал особенно отчетливо, о чем речь.

– Хотелось бы вас послушать, – сказал Фрэнк.

Мацуура, нарушая свое правило не делать женщинам комплиментов, произнесла:

– А госпожа Йокота, говорят, прекрасно играет на кото.

– Где вы раздобыли этот китайский халат? – спросил Такэси Сашу.

– Ну я ведь жила в Китае. Целых десять лет. В Шанхае, в Пекине…

– Значит, вы начали свою артистическую карьеру еще в Китае?

– Да… А еще я пела в церквах.

– Но очевидно, не во всех церквах были такие обаятельные священники, как ваш супруг?

– О, для женщин почти каждый мужчина по-своему обаятелен! – Саша громко захохотала, подрагивая пышными плечами. – Кэйко, милочка, правда же – все мужчины прелесть? А что вы, Такэси, думаете о женщинах? Мы для вас загадка… Знаете, вот я, например, сама не могу разобраться в своих чувствах к мужчинам, очень уж это загадочные чувства.

– Церкви страшно повезло, если у нее есть такие очаровательные женщины, как вы. Да и церковные песнопения, наверно, прелестны.

Такэси, о чем-то еще пошептавшись с Сашей, лениво перевел взгляд на Юри.

– Ронда, – сказал Фрэнк, – перестаньте вы подражать модному в последнее время поп-арту. Вам нужно заняться каким-нибудь серьезным делом. Ведь вы имеете право читать лекции в университете.

– Боже, кто мне советует быть серьезной?! Вы?! Ужасно! Как видно, я дошла до последней степени падения.

– Уверенность в себе – хорошее качество, но вы настолько самоуверенны, что это уже граничит с упрямством.

– Ты это говоришь только потому, что сам страдаешь излишней самоуверенностью, – бросил реплику Такэси, занятый Сашей.

– На вас не угодишь, Фрэнк, – вздохнула Ронда. – Если я начинаю писать нежную, спокойную картину, вы с гримасой заявляете, что это похоже на иллюстрацию к «Сентиментальной истории для барышень».

– Йокота-сан, почему вы сегодня такой тихий? – шепнула Юри, почти касаясь губами его уха и одновременно посылая госпоже Йокота полную сестринской любви улыбку.

Госпожа Йокота ответила ей долгим, безмятежно ясным, как у доброй феи, взглядом и осыпала воркующим смехом плечо Баранова.

– Тра-ла-ла, ла-ла-ла-ла. – Саша пропела музыкальную фразу из хабанеры Кармен специально для Такэси, словно отдавая ему долг.

– Ах, какая жалость, мне ведь нужно уходить!..

Все по-разному приняли долгие извинения Юри: госпожа Йокота с явным удовольствием, Мацуура с безразличием, а Фрэнк и господин Йокота с сожалением. И только Ронда пошла ее проводить.

– Мне, право, очень грустно, что вы уходите… Не беспокойтесь, кофе я подам, – сказала Ронда, когда Юри садилась в машину. – Передавайте привет сестре… Завтра я еду в Чикаго. Как вы думаете, может быть, мне остановиться у того дорожного инженера?

– Не знаю, что вам посоветовать. Вы ведь не девушка на выданье, которая расставляет сети каждому мужчине. У вас стабильная жизнь, определенное положение в обществе, их никто и ничто не может разрушить. Если появится настроение, развлекайтесь. И все же, Ронда, каждый роман доставляет больше хлопот, чем удовольствия.

Когда партнер нежный и добрый, нам вроде бы чего-то не хватает, а попадется человек с тяжелым характером – и вовсе трудно вынести…

– Да. Порой какой-нибудь пустячный случай ужасно усложняет отношения между мужчиной и женщиной. Надо стремиться к легкости – сегодня встретились, завтра разошлись. А через недельку можно и вернуться – или с опущенной головой, как нашалившая и раскаившаяся девочка, или в новом элегантном костюме с печатью удовлетворения и грусти на лице. Ха-ха-ха!.. Правильно, Юри? По-моему, в нашем с вами возрасте для развлечения лучше всего подходит такой человек, как Фрэнк…

– Наверно, когда разводишься, потом влюбляешься в мужчину с характером, прямо противоположным характеру бывшего мужа.

– Не знаю, не знаю… Может, и не всегда. Все мы легко ранимы, и мужчины и женщины. И у нас есть отвратительная привычка – ковырять свои раны, чтобы вновь и вновь чувствовать боль. А что в результате? Привкус горечи, и все…

– Можно подумать, что вы все еще очень привязаны к вашему бывшему мужу.

– Ну и что? Пусть привязана. Из этого не следует, что другие мужчины меня не интересуют.

– Ронда, мужчины очень осторожны и расчетливы. Не меньше, чем мы. И они прекрасно в нас разбираются. Не думайте, что прозорливость исключительно женское качество.

– Я знаю это. И все равно еду в Чикаго. А кроме того, там есть покупатель на мои картины.

– Все правильно, Ронда, и ничего в этом нет особенного. Вы – это вы. И ваша жизнь уже сложилась, что бы там ни произошло. Вы можете из Чикаго полететь в Париж и целую неделю предаваться бешеному разгулу. Все равно все останется на месте. И ваши дети, и преподавательская работа, и даже Фрэнк.